Мейвел налетел на него сзади, ударив по ногам, так что Джимми согнулся и рухнул на колени.
— Идиот! — рявкнул он. — Ты что делаешь?!
Джимми Ньютон поднял камеру, словно это была жертва, которую он предлагал черному божеству, нависавшему над ним.
— Снимаю. — И это были последние слова, которые он произнес в своей жизни.
Приливная волна обрушилась на Банку Дампиера. Не то чтобы она захлестнула его — сама по себе она была не так велика, как можно было бы себе представить. Просто весь океан переместился. Часть воды была остановлена сушей, но двадцатифутовая волна (позднее Национальное океаническое и атмосферное агентство оценило ее высоту в сорок пять футов), разрезанная острыми скалами, просто прокатилась по острову до противоположного берега. Ибо вода стремится к воде — этот научный принцип настолько общеизвестен, что его понимал даже Колдвел.
Она забрала с собой все, кроме скального основания, включая Мейвела Хоупа и Джимми Ньютона. Гейл видела, как они исчезли. На протяжении многих последующих месяцев ей вновь и вновь снилось, как Джимми и Мейвел, обнявшись, словно любовники, уносились прочь, даже не пытаясь сопротивляться. Сама Гейл в это время вместе с Сорвиг и Лестером лежала на склоне. Конечно, он был не настолько высок, чтобы их вовсе не задела вода, однако сила волны здесь была гораздо меньше. Их швыряло и бросало, но рядом были деревья и скалы. Иногда Гейл и Сорвиг казалось, что их уже уносит, но они тут же ощущали боль от натянувшихся веревок, которые врезались им в кожу, и те возвращали их обратно на землю.
А Лестер держался за камень. Судя по всему, тот уходил в самое чрево земли, ибо никакой ураган не смог сдвинуть его с места. Лестер держался за него из последних сил. Веревка на его талии натягивалась с такой силой, что у него перехватывало дыхание, но это больше не имело значения, так как молитв у него не осталось.
7
Позднее появились вертолеты — одни смогли наконец откликнуться на SOS Ньютона, другие были посланы на место событий новостными агентствами. Репортеры были одеты в противоштормовые желто-зеленые прорезиненные костюмы, закрывавшие их с ног до головы, хотя ураган давно уже рассеивался над территорией Мексики. Капюшоны были снабжены огромными козырьками, закрывавшими лица, так что казалось, будто на Банку Дампиера высадились странные существа — полулюди-полуптицы. Репортеры рассыпались по острову — одни снимали произведенные разрушения, другие что-то произносили, записывая свои впечатления на диктофоны.
Они же обнаружили в подполе тело Полли. В ее руке виднелся мокрый клочок бумаги, который настолько расползся, что разорвался пополам, когда его попытались вытащить из ее крепко сжатых пальцев. Когда обе половинки сложили, репортеры смогли прочитать текст: «Это — Полли Гринвич. Она хорошая женщина. Я ее очень люблю. Мейвел Хоуп».
Эта история была пересказана журналистами по-разному. Одни утверждали, что Мейвел просто сбросил тело в подвал и бросился наутек, другие усматривали в положении трупа признаки уважения и почтительности, которые Мейвел оказал мертвой женщине, несмотря на угрожающую ему опасность. Однако, естественно, никто не изложил эту историю правильно. Никто не написал о гибели последнего пирата, и никто не сказал о том, что, хотя Мейвел и появился на свет с сердцем разбойника, умер он с душой честного человека.
Спасатели и репортеры поднялись и на Горб Лестера, где обнаружили негра и двух белых женщин. Все трое спали, а на губах у них играли слабые улыбки, словно им снились восхитительные сны. Мужчина был одет в комбинезон и белую рубашку и, несмотря ни на что, производил впечатление чистоты и опрятности. Вымокшая одежда женщин облегала их тела, так что обе выглядели довольно соблазнительно. Позднее эта фотография появилась на первых страницах многих газет. Гейл Форстер и Сорвиг Ласкин прославились как Ураганные Девушки, и хотя вначале это прозвище им не очень нравилось, они довольно быстро поняли, что оно приносит всеобщую любовь и уважение.
Что касается Джимми Ньютона, то он показался репортерам малоинтересным, и его имя лишь дважды было упомянуто в газетах. Хотя Интернет кишмя кишел выражениями соболезнований и воспоминаниями. Несмотря на то что Джимми не пользовался особой любовью охотников за ураганами, все остро ощущали его потерю. Он был Мистером Погодой, и в отсутствие его указаний все оказались брошенными на произвол судьбы и зависели теперь лишь от собственных догадок. Мир снова начал казаться пугающим и непознаваемым, и бывшие коллеги скорбели по Джимми Ньютону и называли его лучшим из лучших.