Адика застонал.
– Аттикус действительно внимательный и умелый хирург, – задумчиво сказал Илай. – Для своей операции я не мог бы попросить никого более опытного.
– Более опытных не существует, – ответил Форж. – Аттикус всегда был прекрасным человеком, а теперь стал еще и лучшим хирургом улья.
– Спасибо, Форж, – послышался голос Аттикуса.
– Аттикус! – Форж как будто помертвел. – Я не знал, что ты слушаешь разговор. Надеюсь, ты понимаешь, я сказал все это, чтобы поддержать Илая.
– Конечно, ты не расточал бы таких комплиментов, если бы знал, что я слушаю, – заметил Аттикус. – Меган, ты можешь перевести мой передатчик в режим прослушивания? Я беспокоюсь, что как только отпущу этот зажим…
Голос Аттикуса резко прервался. Я подумала, каково это – проводить такую операцию, но не решилась читать мысли Меган или Аттикуса. Похоже, крови было много.
– Всем внимание, – сказал Лукас. – Сейчас без десяти минут полночь, так что наша цель на пути к воздушному госпиталю.
– Ты так уверен во времени? – недоверчиво спросил Адика.
– Наша цель захочет придти достаточно поздно, чтобы по коридорам Убежища расхаживало поменьше людей, но не собирается проводить на ногах половину ночи. Полночь – очень заманчивое время. Связь, внимательно наблюдайте за камерами слежения.
– Все выглядит совершенно… – Голос Николь на секунду прервался, а потом стал резким: – Мы только что потеряли изображение с камеры рядом с лифтами. То есть все изображение. Похоже, камеру закрасили.
– Эмбер, ты можешь найти цель? – спросил Лукас. – Проводи первый контакт очень медленно. Тебе сложно читать разумы с морской фермы, а этот может оказаться гораздо хуже обычного.
Я закрыла глаза и потянулась вперед телепатическим чутьем. В апартаментах под нами находились тысячи умов, но верхний уровень Убежища выглядел пустым. Мысли вне самолета принадлежали только работникам командного центра адмирала, и единственный подозрительный разум размеренно приближался ко мне.
– Цель обнаружена, – доложила я. – Это разум жителя морской фермы и, очевидно, дикой пчелы, поскольку он окрашен злобой. Но он не похож на умы преступников, которые я встречала в улье. Мыслительные уровни выглядят одновременно и более, и менее организованно, что, по-моему, лишено смысла. Сейчас я попытаюсь прочитать верхние.
«…время убрать вторую камеру…»
– Форж, Рофэн, вы оба нужны мне у двери, – позвал Адика. – Мы выйдем первыми, а следом – остальные охотники.
– Не открывайте двери, пока я не прикажу, и будьте исключительно осторожны, – спокойно сказал Лукас. – Нам предстоит справиться только с одной целью, но эта цель убила двоих, застав их врасплох.
– Мы только что потеряли вторую камеру, – сообщила Николь.
– Сейчас цель приближается к третьей камере, – предупредила я. – Затем останется еще одна, и можно незамеченным добраться до боковой двери в ангар.
– Третья камера пропала, – сказала Николь.
– Цель подходит к четвертой камере, – проговорила я. – У нее методично разработанный план, и все уровни разума сосредоточены на его выполнении. Мысли потрясающе ясны, но позволяют мне видеть лишь на один шаг вперед.
Четвертая камера.
Я почувствовала, как рука цели поднялась и сделала бросок.
– Он только что вырубил четвертую камеру, – сказала я. – Она, похоже, располагалась выше остальных, которые я видела в Убежище.
– Не понимаю, как одна камера может быть выше других, – в замешательстве сказала Николь. – Потолки всех коридоров одной высоты.
– Цель сохраняет полную сосредоточенность, – продолжала передавать я 1c7738. – Она возбуждена, целеустремленна, напряжена. Следующий шаг – открытие двери в ангар.
– Сработал беззвучный сигнал тревоги на боковой двери, – вступил Адика. – Наша цель входит в ангар. Нам пора, Лукас.
– Оставайтесь на месте, – приказал командир-тактик.
– Цель приоткрыла дверь и заглядывает в ангар, – уточнила я. – Она не видит охраны. Из-под закрытых окон воздушного госпиталя сочится свет.
«…как только уговорю проныру-доктора впустить меня в воздушный госпиталь, хватит нескольких секунд, чтобы удостовериться, что Массен больше не проснется. Как он выжил в этом падении? Массен свалился на камни, я точно знаю…»