— Длина их больше восьмисот метров, — пояснила Махмуда.
Махидиль, конечно, была хорошо знакома с устройством подобного сооружения. Но она не прерывала подругу. Ей нравилась увлеченность Махмуды.
— Трубы такие, что в них может свободно проехать автобус. Вот какие мы свариваем!
— Молодцы! — сказала Махидиль. — Больше всего я счастлива за тебя. Просто горжусь тобой.
— Ну, что я... — смутилась Махмуда. — Вот Павел Иванович, Хаит Туляганов. Двадцать лет они сжимают огонь в ладонях. Работали сварщиками на Куйбышевском, Бухтарминском гидроузлах. На Ассуане работали. А что я?..
Махидиль не могла нарадоваться, глядя на Махмуду и слушая ее. Стало быть, в каждом человек таится сила, способная вершить большие дела. Только надо дать этой силе проявиться.
Махмуда не успела показать трубы, над которыми трудилась сама. Подъехала «Волга». В ней, кроме шофера, были две незнакомые Махидиль женщины.
Старенькая, сидевшая позади, хотела что-то спросить, но другая, значительно более молодая, опередила ее:
— Нам нужен третий участок. Это правда, что он у черта на рогах?
Старушка поморщилась на слова своей не очень вежливой спутницы и обратилась к Махидиль:
— Ласковая моя доченька, ты не едешь на третий участок? Не проводишь ли нас? Ищем-ищем, уморились. Иди садись рядом со мной. — Она подвинулась. — Этот узел можно сзади положить, сынок? — спросила она водителя.
— Да пристройте там где-нибудь, — ответил растрепанный круглолицый шофер.
— Кого вы ищете? — заинтересовалась Махидиль. — Кулахмеда, Музаффара или Гульхайри?
— Да, мы едем к этим, чтоб им провалиться, — сказала женщина впереди.
Старушка побледнела.
— Что вы такое говорите, невестушка? Зачем это им провалиться? Это же ваша дочь!.. Ну садитесь, ласковая моя. Уж очень мне хотелось увидеть мое деревце. Далеко нам ехать?
Махидиль простилась с Махмудой.
— Теперь я знаю, — сказала Махидиль, присмотревпись к женщинам. — Если не ошибаюсь, вы бабушка Гули, а вы ее мать.
— Ой, сахарные уста твои, доченька. Сразу же и узнала. Ну, как там мое деревце? А мой Надырджан? Ведь и он моя кровинушка! И это вы, наверное, знаете?
— Слышала от Гули... Вы тетушка Рисолат, да? А вы...
Женщина обернулась и так посмотрела на Махидиль, что у нее слова застряли в горле. Тетушка Рисолат подмигнула: не обращай, мол, внимания!
II
Есть такая пословица: «На всякий роток не накинешь платок». В один день по всей трассе разнеслась весть, что у Гульхайри с Надыром свадьба. Свадьба в пустыне — такое не каждый день бывает.
Когда Гульхайри с Надыром решили пожениться, они написали домой письмо. Конечно, это известие, свалившееся на голову, как бревно с крыши, было встречено без восторга. Отец швырнул письмо на пол, тетушка Рисолат прислонилась к стене и замерла. А мать проклинала дочь и кричала: «Что скажут люди, что скажут соседи?.. Уехали в какую-то пустыню и там свадьбу надумали сыграть. Ну, была бы я плохая мать — ладно... А то...»
Что бы там ни было, она решительно собралась в путь, чтобы увезти дочь домой — «даже если бы пришлось всю дорогу тащить за косы». Тетушка Рисолат вызвалась ехать с ней. Раз уж случилось такое, обе решили привезти жениха и невесту домой и свадьбу отпраздновать в кишлаке. Если упрямцы не согласятся, уж тогда мать задаст дочери перцу. Тетушка Рисолат, конечно, против строгостей. Что же делать, если молодые не захотят в кишлак? Можно и в пустыне сыграть свадьбу, а когда вернутся домой, справить другую — настоящую.
Словом, обе женщины спорили всю дорогу. Совсем заморочили голову шоферу. К тому же на нервы действовали ухабы и колдобины, каких они в жизни не видели, и унылый пейзаж. Мать сидела злая, готовая растерзать Гульхайри. Вот в таком состоянии они повстречали Махидиль.
...Приехали, наконец. «Волга» остановилась у дома. Мать Гульхайри положила с краю дороги узлы и села прямо на них.
— Никуда я отсюда не пойду, — заворчала она. — Пусть выходят сюда. Сразу же и уедем.
— Ой, что вы делаете, — взмолилась тетушка Рисолат. — Что скажут люди? Давайте зайдем, прижмем к груди наших детей, а там уж будет видно.
— Если им нужна мать, то пусть идут сюда. С меня достаточно. Я устала, пока добиралась. Они еще не доросли повелевать мной. Совсем отбились от рук! — Она отвернулась, увидев подбегавшую Гульхайри. А от Надыра и вовсе отмахнулась.