— Ой, точно! Ты же тогда с мамой была в магазине, а мы с папой сами играли. Только не помню, как правильно называется эта игра. Прок… нет. Точно! вспомнил — дознаватели!
— Вы в следователей играли? Я имею в виду — стражей правопорядка, ну, секуритате, — видя непонимание на его лице, уточнила я.
— Нет! — отрицательно замотал он головой. — В палачей.
Я эту новость никак не прокомментировала. Мой папа был странным, хотя даже от него такого я не ожидала.
— Ой, смотри, — он очнулся. Можно я первый буду играть?
— Я не против, — разведя руками, призналась я. Зачем раньше времени предполагать худшее, лучше на деле оценить папины старания по воспитанию наследника.
— Признавайся, на кого ты работаешь! Лучше сам скажи, иначе… — угрожающе начал Айоргу.
— Воды, — прошептал пленник.
Однако быстро он в себя пришел. Как говорила моя мама из прошлой жизни: «Пришел он пьяный и невменяемый — не возникай. Утром все выскажешь». Поэтому прошу брата помолчать, пою пленника водичкой, добавляю еще несколько метров веревки и под громкий храп ухожу спать.
Утро настало быстро. Растолкав брата, иду проверять пленника — спит. Могу только посочувствовать его затекшим мышцам — засыпать на стуле отвратительно, но жалости во мне к этому человеку нет. Братик, увидев такое вдохновляющее зрелище, как привязанный к стулу, им собственноручно пойманный дядя, воодушевился, а для придания ему еще большей мотивации, я обрадовала мелкого новостью о том, что завтрака нет и не предвидится. Дядя, придя в себя, сильно удивился, очень сильно. Настолько, что даже вырваться не пытался. Зеленка был прекрасен, а то, что он говорил только заученные фразы, подразумевающие однозначные ответы, ничего страшного, ведь это замечательный результат для ребенка, а то, что мне хотелось его затискать каждый раз, когда он хмурился и принимал «грозный вид», не стоящий внимания пустяк.
Дядя недоумевал и ехидничал, Зеленка не желал сдаваться и напирал, он даже начал проявлять инициативу, явно отходя от текста, что они, видимо, разучили вместе с папой, больше всего меня порадовало то, что мои учения «вынеси мозг ближнему своему» не прошли даром. Дядя все еще ерничал, но веревки потихоньку ослаблял, братик все еще не желал сдавать позиции, но он был умным мальчиком и потому помнил, что еду он получит только в том случае, если удастся договориться с пленником о закупке продовольствия.
Глядя на все происходящее со стороны, я веселилась. «А мне нравится быть серым кардиналом!» — промелькнула шальная мысль. Что-то в этом есть, только вот брат в роли исполнителя — это неправильно. И все же нужно будет попытаться получить соответствующий навык для прокачки умения.
С продовольствием после этого инцидента все более-менее наладилось, но дядя стал меньше времени проводить в доме. Тоже мне беда! Вот только чем теперь заняться? Отсутствие в нашей с братом жизни взрослого и интересного человека сильно нас опечалило. Скучно. Мы любили тишину и всегда находили чем заняться оставаясь вдвоем, но быть практически месяц предоставленными самим себе, нам пришлось впервые. Чем там занимается этот безответственный нянь?!
И вот в очередной раз прогуливаясь по этому мирному городку и обсуждая все, что попадалось нам на глаза, мы заметили яркую листовку приклеенную к столбу.
Это оказалось объявление: «Сегодня в ваш город приехал цирк! В честь первого посещения этого дивного места выступление будет бесплатным!»
— Лия, давай сходим! — тут же загорелся идеей брат.
— У нас нет денег, — с сомнением и скепсисом рассматривая листовку, что была нарисована от руки, произнесла я.
— Там же написано, что представление бесплатное.
— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — твердо отрезала я. Несостоятельность и наивность брата в финансовых вопросах начинали меня пугать. Хотя о чем это я, ему же только через пару дней четыре будет. — Ничего в этом мире не бывает даром. За все надо платить.
Брат не был согласен со мной и начался спор, но все доводы юного романтика с «милой» мечтой переплюнуть в своих научных изысканиях вместе взятых Тесло и Франкиштейна разбивались об мои весомые доводы.
— Ну, а твоя Система? От нее столько пользы и ведь ничего взамен не требует! — в попытке мне возразить воскликнул брат.
— За все в этой жизни нужно платить. За Систему берут по тройному тарифу. Подумай об этом, — дальше я не стала развивать эту тему, но в цирк все же решила сходить. Только чтобы доказать неправоту брата. И только из-за этого!
Яркий тряпичный шатер, раскинувшийся среди чистого поля, привлекал внимание, буквально манил заглянуть на представление жадных до зрелищ людей. Программа сегодня была укороченная, но многим детям и этого хватило, ведь городок был рыбацким, а не туристическим, а значит, и развлечения чаще всего обходили его стороной. Внутри шатра было шумно и пахло не очень приятно. Зеленка, взяв меня за руку, направился ближе к арене, нам пришлось постараться, чтобы найти удобное место на возвышение. Но вот мы устроились на своих местах, и представление началось. Я не была от него в восторге, но испытала что-то ностальгическое, связанное с далеким детством прошлой жизни, когда краем сознания почувствовала яркие эмоции брата. Он у меня такой милаха, особенно во время таких моментов, когда с серьезной моськой и сосредоточенным взглядом наблюдает за чем-то, но в душе просто пищит от восторга и переполняющей его энергии.
Самым зрелищным представлением, пожалуй, являлось выступление каскадера на байке, но до того, что я некогда видела, оно все равно не дотягивало. Не перехватывало у меня дыхания от ужаса смешанного с восторгом, не пропускало удары сердце. Ничего особенного, но наблюдать за каскадером было все равно интересно, хотя больше меня привлек разговор двух пожилых мужчин.
— Грего, а ты слышал, теперь чай модно выступать без страховки, — старичок с приличного размера плешью на макушке с особым презрением выплюнул слово «модно», будто насмехаясь над молодежью и даже молодостью в целом.
— А чегось так?
— Экстрима, им видите ли не хватает. Тьфу. Война закончилась так и не начавшись, молодежь бьет себя в грудь, да глупости творит. Все чинуши и верхушка власти все еще грезят урвать себе кусок побольше.
— Ну, а чаго им не желать, не своими руками же.
— Это да. Грядет что-то, ой грядет…
Дослушать до конца этот занятный диалог мне было не суждено. Темно-фиолетовое пламя полыхнувшее где-то за кулисами не могло оставить меня равнодушной, но следом за этим произошло еще более невероятное — человек на мотоцикле потерял управление и перевернулся. Я сначала и не подумала переживать, и не при таких авариях люди выживали, но как оказалось зря. Каскадер получил сильнейшее сотрясение, его унесли на носилках, успокоив взволнованных горожан, несколькими банальными фразами. Может быть я тоже бы поверила в слова этого обаятельного администратора, но я, желая посмотреть на источник такого сильного пламени (шило в одном месте было не унять, хоть любопытство и вредно для здоровья), проникла за кулисы, и можно сказать, с первых рядов наблюдала за драмой жизни.
Худенький мальчик, нет, все же подросток лет пятнадцати, ронял соленые слезы над телом неудачливого каскадера, применив распознание, я поняла, что он уже мертв. Совсем не веселая ситуация, особенно если учесть то, в каком мрачном расположении духа находится сейчас цирковая труппа — если попадусь им на глаза, будет очень плохо. Обратным ходом пробираясь прочь, я неожиданно уперлась спиной во что-то. Медленно повернувшись, смотрю в лицо того самого администратора с обаятельной улыбкой и очень злым взглядом. Глаза — зеркало души? Но может ли душа быть отражением помойки, заполненной испорченными куклами, бывшими некогда людьми? Оказалось, может.
— И кто это у нас такой милый? — спросил он, крепко схватив меня за руку.