Тут наша Подкова Торнадо вдруг застеснялась и сказала очень застенчиво:
— Вы извините, я не имею в виду, что ваш ветеринар плохо осматривал! Просто я его долго гладила…
— Надо же, — Кузнецов отодвинул кресло и встал из-за шахматного столика, позабыв о партии. — Это интересно. Что если там следящее устройство?
— Тогда в Оросе слушали наши разговоры последний месяц? — Леонида как-то разом побледнела.
— Очень сомневаюсь! Жучок, помещенный в живые ткани, будет передавать в основном сердцебиение животного и звук мышечных сокращений… Хотя, конечно, оросовцы добились больших успехов в последние десятилетия… — Кузнецов нахмурился. — Все же какой-то нестандартный трекер вероятнее. Насколько я знаю историю этого кота, едва ли кто-то стал бы внедрять ему такой передатчик с прицелом на то, что он в итоге попадет в Орден.
— Давайте достанем и посмотрим! — вдруг сказала Ланочка. — Кирилл, ты же сможешь обезболить котика? А доктор Лёнечка сможет ведь его разрезать? Эта штучка под кожей совсем рядом, глубоко не надо. Так ведь лучше, чем стрессовать его, в ведомственную клинику тащить?
У Аркадия редко выдавалась возможность просто посидеть и побеседовать с отцом, никуда не торопясь. Но на день рождения Андрея Васильевича он сказал себе: все, хватит, любыми правдами и неправдами время нужно выкроить! К счастью, когда есть твердая решимость, обстоятельства часто ей способствуют. Вот и в этот раз все очень удачно отвлеклись на танцы и на Кирилла, а тот удачно подыграл, видимо, не возражая находиться в центре женского внимания. М-да, если выбирать способ компенсировать родительскую травму, то он выбрал один из лучших, надо отдать ему должное!
Они неторопливо беседовали, потягивая чай. Отец предложил коньяк, но Аркадий отказался: он знал, что регенерация Тени протрезвит его моментально, пробовал пару недель назад из любопытства. И даже если бы способ опьянеть нашелся, Аркадий не был уверен, что ухудшение контроля над собой медикаментозными методами будет приятным. Особенно учитывая то, что ясная голова от него может потребоваться в любой момент.
Сам Андрей Васильевич выпивать тоже не стал.
— После того, что случилось в Истрелии, я запретил себе вовсе употреблять алкоголь, — сказал он. — Чтобы ненароком не дойти до беды и Лёшку не подвести. А потом уже и здоровье не позволяло… Не думаю, что стоит привыкать снова.
— А у тебя была именно привычка? — удивился Аркадий. Он не помнил, чтобы отец пил и впервые слышал, что у него была с этим какая-то проблема.
— В нашей-то конторе? — хмыкнул Андрей Васильевич. — Да еще в те годы? Пили все. Опьянел со стакана водки — какой же ты разведчик! Не скажу, чтобы я начинал спиваться в ту пору, до этого было еще далеко, но… В общем, решил не рисковать.
Аркадий кивнул. Ему тогда самому было так хреново, что первые годы в ипостаси Смеющегося Жнеца остались в памяти лишь фрагментарно. А папе, только что потерявшему жену и — по-другому, но не менее безвозвратно — среднего сына, пришлось полностью взять на себя заботу о младшем школьнике (тоже наверняка травмированным происшедшим, хотя Лёшка никогда об этом не говорил!) да еще одновременно выстраивая себе новую жизнь на гражданке.
Если представить себя на его месте… Нет, лучше не представлять. Аркадию и своих тяжелых воспоминаний хватает.
— У тебя замечательные юные друзья, сын, — с улыбкой продолжал отец. — Ну, Дмитрия я еще раньше одобрил. А Девочки из Ураганного Отряда совершенно под стать Кириллу. Где только нашел таких?
— Насколько я понял, это они его нашли и взяли в оборот.
— Повезло парню. Ну, тут главное — вовремя сдаться в плен превосходящему противнику.
Оба посмеялись.
— С ними же все не просто? — вдруг остро спросил Андрей Васильевич. — Ладно, уважаемая Ксантиппа — тоже маг. Но остальные… С полуслова друг за другом договаривают, вещи друг другу не глядя передают… Такое я даже у самых дружных братьев и сестер не наблюдал. Или у членов одного боевого отряда, пусть даже очень слаженного.
— Не просто, ты прав, — кивнул Аркадий, в очередной раз восхищаясь наблюдательностью отца — и это при том, что Андрей Васильевич ничего не должен был знать о магии и, тем более, о магических связях! — Но это не моя тайна, чтобы о ней рассказывать. Спроси их самих.
— А что? И спрошу.
Они помолчали. В наступившей тишине отчетливо донесся звонкий девичий хохот, потом грохот, будто что-то упало. И чей-то крик: «Все нормально, все целы!»
Андрей Васильевич усмехнулся и сказал: