И все же постепенно большая часть «защиты и покровительства» Вальтрена свелась к тому, чтобы регулярно проверять письма в специальных «герцогских ящиках», а затем в меру возможностей реагировать на просьбы помочь, разобраться, исправить несправедливость и тому подобное.
Просьб приходило не очень много: в Вайне так и не появилось крупных промышленных городов, он жил местечковым туризмом и традиционными промыслами. Потому и населения через восемьсот лет после Исхода здесь осталось довольно мало — пусть и больше, чем во времена отца Вальтрена! За решением своих проблем все эти люди, уже обычные граждане Ордена, предпочитали идти в полицию или даже писать жалобы в соответствующие Магистериумы, понимая, что так будет быстрее и вернее, чем ожидать помощи «фамильного призрака».
Большинство считало, что положить письмо в гербовый ящик — все равно что написать Деду Зиме. (На Снисхождение Вальтрен получал обычно много детских открыток с поздравлениями, которые очень любил.)
Вальтрена эта ситуация полностью устраивала. Тех обращений, которые все-таки приходили, вполне хватало, чтобы чувствовать себя нужным и полезным. Правда, часть, как водится, посылали люди со слегка или не слегка поехавшей крышей, а также разного рода пиявки на чужое внимание, но он со временем научился такие довольно надежно отсеивать. На досуге же Вальтрен слушал музыку, благодаря современность за изобретение проигрывателей, читал книги и оттачивал навыки пейзажной живописи.
В то летнее утро он достал из ящика на окраине центрального городка Вайнфорда очень неожиданное обращение. Подписанное не отдельным человеком, как обычно, а целой улицей!
Не откладывая, Вальтрен отправился пообщаться с этим дружным соседским коллективом, который настолько возмутился неким нетривиальным событием, что решил прибегнуть к «герцогскому ящику».
Улица была одна из старейших в Вайнфорде. Одним концом она упиралась в бывшую рыночную площадь с фонтаном и ратушей — ныне вместо рынка там был разбит сквер — а другим в бывшие городские ворота.
— Это просто возмутительно! — говорила владелица крайнего со стороны площади дома, пожилая седовласая женщина в чопорном платье по моде пятидесятилетней давности. Вальтрен смутно припоминал, что раньше этим домом владела другая очень похожая дама — должно быть, мать или бабушка нынешней. — Шум, визг, крики прямо с утра… У нас тут не дикие земли Болоса! Должен быть закон и порядок!
— Полиция с ним в сговоре! — присоединился к ее возмущению сосед, крепко сбитый краснолицый мужичок лет шестидесяти, которого, однако, язык не поворачивался назвать стариком. — Мы с жалобой, а наш инспектор ни бе, ни ме, мол, дети-волшебники вне его юрисдикции, вреда собственности нанесено не было…
— Вреда! — это еще одна соседка, сравнительно молодая женщина с кудряшками и маленькой собачкой на руках. — А кто мне мои нервы возместит⁈ Я что, должна с утра смотреть, как какой-то… Какой-то малолетний хулиган подтирает лужи крови на тротуаре мертвыми людьми⁈
Последнее заявление показалось Вальтрену особенно загадочным, и он попросил достойную женщину пояснить подробнее. Ему начали пояснять все вместе, перебивая и дополняя друг друга.
В общем, картина инцидента, как Вальтрену удалось в итоге ее восстановить, выглядела так.
Накануне утром, примерно в шесть тридцать, по улочке исторического центра — где городской муниципалитет и комитет жителей постановили ограничить автомобильное движение личным транспортом домовладельцев — промчалась темно-красная истрелийская «китра». Когда машина почти достигла площади, сверху на нее спикировал мальчик-волшебник и влез внутрь через окно. Еще через несколько секунд автомобиль резко, с визгом тормозов, оставляя на брусчатке площади черные следы от шин, остановился, развернувшись боком к фонтану. Задняя дверь распахнулась, из машины вывалился мускулистый человек в яркой зелено-красной рубашке и черном костюме и попытался бежать. Мальчик-волшебник выскочил из автомобиля следом, догнал его и полоснул по горлу то ли саблей, то ли большим ножом. Мужчина упал, дергаясь и заливая все кровью. Мальчик дождался, пока он перестанет дергаться, оттащил его к машине, затем раздел и его же рубашкой вытер лужу. Крови было много, рубашки на все не хватило, так что мальчик сходил и дополнительно принес из машины еще чьи-то шмотки. После чего испачканную таким образом одежду положил в багажник автомобиля, полуголый труп — на заднее сиденье, сел за руль и уехал. По словам очевидцев, в машине кроме того, достоверного, лежало еще несколько трупов — от двух до семи (как они могли уместиться в малолитражке, оставалось загадкой).