Между прочим, то, что неизвестный мальчик-волшебник вытер лужу крови одеждой убитых, возмутило многих старожилов, которые наблюдали за этим из своих домов, сильнее всего.
— Такая наглость! Такой цинизм!.. — приговаривала женщина с собачкой.
Вальтрену это больше напоминало либо форму психопатии, либо, наоборот, исключительное здравомыслие и заботу о чужой собственности. Правда, последнего трудно было ожидать от ребенка-волшебника…
— Я разберусь, — пообещал он.
Для начала Вальтрен отправился пообщаться с полицейским инспектором, отвечающим за эту часть Вайнфорда. Тот был очень старым знакомым: Вальтрен отлично помнил и отца его, и деда, тоже местных полицейских.
Инспектор сообщил неожиданное.
— Так Смеющийся Жнец это был. Нам из Лиманиона спускали ориентировки о его художествах… Только я не думал, что он и до нашей глуши доберется!
— Смеющийся Жнец? — переспросил Герцог. — Как в поэме Параскевы Затворницы?
— Что, ваша светлость?
— Ничего, прошу прощения. Как вы собираетесь расследовать историю с угоном машины и с трупами?
— Зачем расследовать? — удивился инспектор. — Машина — вон она, на штрафстоянке. Ждет судмедэкспертов из Трафалла, — так назывался ближайший крупный город. — Сегодня обещали подъехать. Трупы в морге, Жнец даже помог нашим ребятам их туда затащить. Сами преступники в розыске на территории Ордена. К вышке, конечно, заочно приговорить нельзя, но двое из троих точно на нее насобирали! А третий минимум влетел бы на пожизненное. Так что, согласно Статуту о защите, мне даже мягко пожурить Жнеца не за что. И расследовать нечего.
Герцог только головой покачал.
— И что, для Смеющегося Жнеца это характерный поступок?
— Насколько я понял, да, — кивнул пятидесятилетний инспектор. — В ориентировке написано было, что он два года назад появился и с ходу начал охотиться на особо опасных преступников, которых полиция не может поймать. Давно таких ярких персонажей не было! А вот когда я учился в младших классах, помню, все говорили о девице по имени Алая Фурия. Только ее больше насильники интересовали.
Вальтрен рассеянно кивнул.
— Было бы хорошо, если бы этот яркий персонаж держался подальше от наших земель, — пробормотал он.
— И не говорите, ваша светлость! Сколько отчетов заполнять — на весь день мороки!
— Что ж, спасибо вам, инспектор, за важную и ценную информацию, — улыбнулся Вальтрен. — А не знаете ли случайно, где можно найти этого юного гастролера?
— Случайно, знаю, — усмехнулся в усы инспектор. — Он нам адрес дал, сказал, что дня три еще будет здесь, если у судмедэкспертов какие-то вопросы, чтобы мы обращались.
Ну наглец!
Адрес оказался заброшенной фермой недалеко от Вайнфорда. Вальтрен даже смутно ее помнил: когда-то давно он однажды попросил здесь напиться после охоты, пожилая хозяйка вынесла ему холодного молока из погреба и предложила отдохнуть в доме от дневной жары. Он не помнил, принял ли ее предложение — это случилось очень давно, еще до изобретения электричества.
Теперь от когда-то большого добротного дома остался только первый каменный этаж и несколько балок перекрытий, а некогда распаханные земли и пастбища покрылись дикоцветами. Но в доме жили: над каменными развалинами поднимался дымок, и Вальтрен услышал запах жареного мяса.
— Добрый день, Смеющийся Жнец! — крикнул Вальтрен, остановившись неподалеку от развалин. — Выходи, разговор есть!
Мальчик-волшебник, который примерно через минуту неторопливо вышел из сохранившегося дверного проема, мало походил на образ, успевший представиться представиться Вальтрену. Миловидный юный подросток, аккуратно причесанный на прямой пробор, светловолосый, в белой рубашке и коротких, чуть ниже колен брючках, при галстуке — ни дать ни взять, ученик элитной школы.
«Чрезмерный аккуратизм также является одним из маркеров психопатии при высокоразвитом интеллекте», — вспомнилось Вальтрену из недавно читанной книжки по психологии.