А впрочем, она опять начинает выдумывать, и наверняка неверно! Антонина знала за собой склонность фантазировать, изобретая сложные версии на основе неполных данных. Хоть детективы пиши! Вот только ей всегда было некогда и скучно писать. Если не считать писем и помощи Евстахию со статьями. Она всегда больше любила читать.
Так она размышляла, глядя на узорную решетку их забора, на кованые ворота. На черный автомобиль, остановившийся напротив. Это что же, к соседям кто-то?..
Из автомобиля вышел высокий человек в черном пальто с капюшоном и светлыми волосами. Антонина напряглась.
Человек аккуратно отворил незапертую калитку — у них тут никто калитки не запирал — и пошел по мощеной дорожке к дому. Стало видно, что волосы у него заплетены в сложную косу от висков, что глаза у него карие, что лицо — очень знакомое. Она его видела только что по телевизору!
— Здравствуй, Тоня, — сказал он, остановившись у крыльца. — Узнала?
— Аркадий? — ей пришлось аж за перила схватиться. — Ты… Как здесь? Откуда?
Глядя на него, она знала без тени сомнения: для того, чтобы стать таким, как сейчас, он прошел через что-то очень-очень тяжелое. Такое, что «вырвать сердце» или «отрубить голову», наверное, было бы адекватной метафорой!
— Я пришел вылечить Евстахия, — сказал он, и каждое слово было как удар мягкой колотушкой по затылку. — У меня есть кое-какой административный ресурс, я за вами приглядывал. Раньше прийти не мог. У тебя нет допуска, а у Стаса, к сожалению, даже антидопуск: его еще в студенческие годы поймали на разглашении секретных данных, а такие отметки в личном деле срока давности не имеют. Так что я явился в первый же день, как смог. Лечение магией застарелых переломов обычно занимает пять-шесть сеансов, а потом регенерация запустится сама. Еще неделя-другая — и вы сможете снова жить нормально. Техника отработанная.
Это что… Это он по правде?
Антонина почувствовала, как щиплет и жжет глаза, а в перила пришлось вцепиться прямо мертвой хваткой.
Аркадий вдруг оказался совсем рядом с ней, хотя она не видела, как он поднялся на крыльцо — должно быть, слезы в глазах мешали. Он крепко-крепко ее обнял. Ее висок как раз лег на его плечо.
— Все уже, все, — бормотал он, гладя ее по плечу. — Можешь плакать, сколько хочешь.
«А он тогда так и не заплакал», — подумала она. И удержалась.
— Пойдем в дом лучше, — сказала она, вытирая глаза и хватая его за руку. — Стас очень тебе обрадуется! И… Хочешь кофе? С молоком?
p.s. Аркадий не забыл, и вы о лайках не забывайте:)
История 12. Подвиг Разведчика. (Кирилл Ураганов, Ксения Гранина и Веселовы в ассортименте). Лето 837 года. (6+)
К Весёловым мы обычно заходили без звонка и даже без стука, особенно когда нас ждали. Вот и в этот раз Ксюша, шагавшая впереди меня, без сомнения набрала код на воротах, а потом так же спокойно толкнула входную дверь. И нас с ней чуть не снесла звуковая волна!
Стены и двери в этом особнячке очень хорошие, истошного детского ора совершенно не было слышно снаружи. Да и вообще детский ор в этом доме — звук не очень привычный, несмотря на наличие трехлетнего малыша. Варда Весёлов — самый оптимистичный, не капризный и разумный мальчишка, которого мне приходилось встречать. Уж не знаю, как Аркадий выбил такой джекпот; видимо, на сдачу после его запредельного везения с сердцем. А может, у них с Леонидой идеальное генетическое совпадение, и они нечаянно родили сверхчеловека. Глядя на то, как Варда сам заправляет кровать после дневного сна, а после обеда сам идет мыть посуду (стоя на табуретке), я вполне готов в это поверить!
Но в этот раз потенциальный «сверхчеловек» вопил так громко, горестно и безутешно, как орут только дети, валяющиеся на полу в супермаркете!
— Ого, — сказала Ксюша. — Что его так расстроило?
— Это расстройство? — слегка удивился я. — Не каприз?
— Ну да, а ты не слышишь, что ли?
Я покачал головой.
Варда гостил у нас довольно часто, так что я хорошо успел с ним подружиться. Но оттенки плача не различал: как раз потому, что плакал он чрезвычайно редко. А вот Ксюшино чуткое ухо уловило.
Она тут же заспешила на плач, я — следом. Чем черт не шутит, вдруг у малыша реальный повод для такого яростного горя? Воображение мне даже нарисовало картину упавшей с лестницы Леониды со сломанной шеей, однако я тут же ее отогнал. И правильно сделал: Леонида, с совершенно замученным выражением лица и затравленными глазами встретила нас на полпути в детскую.
— Как вы вовремя! — воскликнула она. — Кир, Ксюша! Извините меня, пожалуйста! Но мне срочно надо бежать, вот ни минуты времени нет! А Варда в таком состоянии! Я даже сумку его не собрала, все пыталась утешить!