Мишель не отрываясь смотрел на окно девушки, дав мыслям полный простор. Какое-то время он представлял себе, что у него обувной магазин. Эта мечта была у него с детства. Ему нравились новые туфли, запах кожи, упаковочные коробки из лощеного картона, предупредительные продавщицы, кресла, витрины и запах гуталина. Вот и сейчас Мишель вообразил себя директором ультрасовременного магазина мужской и женской обуви, но, как всегда, был вынужден прогнать чудесное видение. Миллиардер не может быть лавочником. С горечью он сознавал, что его существование отравлено деньгами. Отчаяние отправило его на поиски Мари-Анн.
Он увидел ее на площади Святого Евлогия, и она сама пошла ему навстречу. В руке у нее была сетка для продуктов — с горохом и огурцами. Приближалась она как-то неуверенно и не могла скрыть волнение. Щеки ес пылали, а глаза смущенно ускользали от настойчивого взгляда Мишели. Обрадованный встречей, он почел за благо не замечать этой странности и сказал, протягивая ей два пальца:
— Ну что, мы решили все-таки поздороваться со своим бычком? Захо телось снова порезвиться на травке?
Мари-Анн взглянула на него холодно, с улыбкой сострадания. Указывая на сетку с огурцами, Мишель ухмыльнулся:
— A-а, теперь мне все понятно…
Он собрался было отпустить непристойную шуточку, но вспомнил о железном человеке и прикусил язык. Лицо его с шло серьезным.
— Мишель, а у меня к тебе просьба, — сказала Мари-Анн. i
Он настороженно промолчал, заняв оборонительную позицию.
— Речь идет об одном парне, который вынужден скрываться. Он сотрудничал с немцами… Его заочно приговорили к смерти.