Хава встретила отца с тревогой. Он был единственным человеком, которого она боялась.
— Где здесь можно присесть? — спросил Арад-бел-ит.
— В глубине сада есть беседка, — тихо сказал дочь.
— Пойдем…
«А она повзрослела за эти месяцы. И еще больше расцвела. С ее умом и красотой она способна реки повернуть вспять, а уж приручить мужа…».
— Как здоровье твоей двоюродной сестры?
— Не знаю. Но не думаю, что ей стало лучше.
— Ты с ней ладишь?
— Отец, мне совершенно безразлично, умрет она или нет. Но если ты спрашиваешь меня о том, заботливо ли я к ней отношусь, то отвечу: да. Я хорошо помню о том, по чьей воле мы здесь оказались.
— Тогда я спокоен. С Адад-шум-уцуром я поговорю позже. Хотя воздух… воздух тут и вправду необыкновенный, — принц на мгновение остановился, запрокинул голову и вздохнул полной грудью, словно еще раз хотел убедиться, что не ошибся.
— Как здоровье деда?
— Все так же, хворает. Через день меняет лекарей, но лучше ему не становится. Это и не удивительно, он уже стар… А что Мар-Априм, почти не жил в Ордаклоу?
— Ты же прекрасно знаешь, между нами все кончено. Если бы не твоя просьба, я бы не помогала ему. И я рада, что он тут не появляется. Кстати, может, ты мне объяснишь, почему дед назначил награду за голову Мар-Зайи? Мне сказали, он кого-то убил.
— Да. Не поделил женщину с Шумуном…
До беседки больше не проронили ни слова. Когда присели на скамейку, Хава неожиданно ядовито рассмеялась:
— Отец, скажи, что ты привез хоть одну хорошую новость. Как поживает старая гиена? Может, заболела? Брошена в яму? Или умерла, и ты о ней забыл?
— Закуту? — принц усмехнулся. — Хотел бы я, чтобы хоть что-нибудь из того, что ты перечислила, сбылось. Но она в добром здравии. Радует одно — царь совершенно потерял к ней интерес… Но довольно о сплетнях. Признаюсь, я приехал к тебе не просто так. Я нашел для тебя достойного мужа.
Хава всегда была уверена, что принадлежит только себе. Любовь деда и следующая из этого вседозволенность позволили принцессе поверить в то, что никто и никогда не посмеет диктовать ей свою волю. Даже мысль о замужестве, высказанная отцом сразу после размолвки с Мар-Апримом, до этого момента казалась чем-то вроде неосуществимой угрозы… и вдруг в одночасье все изменилось. Хава почувствовала себя так, будто ее предали.
— И за кого же? — в ее голосе послышалось раздражение.
Но Арад-бел-ит слишком хорошо знал свою дочь; и опасался, что уговоры с позиции силы только навредят его плану. Требовалось ее согласие, а не протест, поэтому отец заговорил с ней как с союзником и другом.
— Противостояния с Ашшур-аха-иддином нам не избежать. Рано или поздно это произойдет. И тогда под его началом окажется вся шестидесятитысячная армия, с которой он воюет в Табале. А на кого опереться мне?.. С учетом настроений наместников, единственный для меня путь — искать союзников за пределами Ассирии. Я надеюсь на киммерийцев, урартов и… скифов. Ишпакай среди них — самый сильный союзник. Но он поставил условие — поддержать притязания царя Деиока на мидийский трон, дабы стать единовластным правителем. Я же пойду на это, только если буду уверен, что смогу держать его в узде. И здесь мне нужна твоя помощь.
Лицо Хавы, после того как она услышала имя своего суженого, исказила гримаса отвращения:
— Деиок?! Этот коротконогий уродец! Ты слышал о его гареме?! Об этом зверинце! О его жестокости слагают легенды. И ты хочешь отдать меня на съедение этому животному?!
Арад-бел-ит был разочарован и все-таки предпринял еще одну попытку.
— Я верю в тебя; и хочу, чтобы ты его приручила. Как однажды Закуту приручила моего отца.
— И у меня нет выбора?
— Нет, — твердо сказал Арад-бел-ит. — Ты выйдешь замуж за Деиока.
Хава была вне себя от ярости; только страх перед отцом не давал ее эмоциям вырваться наружу. А он все видел — и решил покончить с этим мятежом в зародыше.
— Что у тебя произошло с Марой и Ашшур-ахи-каром?
— Какое это имеет значение сейчас?!
— Ашшур-ахи-кар — мой верный слуга и один из немногих, кому я доверяю. А ты позволяешь себе обходиться с ним как со своим рабом?! Я спрашиваю еще раз: как он лишился руки?!
— Он посмел схватить меня за руку! — взвизгнула она. — И я отрубила ее!
— Это все из-за Мары?
— Да, эта сучка меня взбесила! Пусть благодарит богов, что осталась жива!.. Ты не слушаешь меня, отец! Должен быть какой-то другой выход!
— Положи правую руку на скамью! — спокойно потребовал Арад-бел-ит.
Принцесса подчинилась почти с вызовом, глядя отцу прямо в глаза.