И тогда же из комнаты с пронзительным криком выбежала молодая женщина с занесенным ножом.
Таркис был разочарован. Женщина? Он испугался женщины?
Акинак вошел в ее полную красивую грудь так мягко, так легко, что впору было удивиться.
Она умерла почти сразу.
— Вот зачем надо было так кричать? Дичь мне спугнул, — беззлобно пошутил Таркис, входя в комнату, где плакал ребенок.
Карр переступил через труп молодой женщины, покосился на детскую кроватку.
— Ух ты… И что с ним теперь делать?
— Ты за этим, что ли, сюда пришел? — остудил его любопытство командир. — Чего хотел?
Карр поспешно сказал:
— Урарты. Вышли из крепости. Скоро будет здесь.
— Сколько?
— Несколько сотен. Тяжелая пехота и лучники.
— Найди Пала и Сартасиса, скажи: я жду их здесь. Надо решить, что делать…
Дожидаясь сотников, которые вместе с ним командовали авангардом, Таркис по-хозяйски прошелся по дому. Обследовал комнаты — чего-то ценного не нашлось, отправился в кладовку; перерыв там все, двинулся на кухню. Выпил молодого вина, закусил твердой как камень лепешкой, потом наткнулся на молоко в глиняном кувшине. Понюхал, попробовал, сплюнул на пол, однако не потому, что оно было скисшим, а потому что никогда не любил его, и деловито огляделся в поисках более подходящей посуды. В итоге взял обыкновенную миску, налил туда молока, утопил в нем кусок кожи с ремня на поясе и только тогда вернулся к младенцу, уже давно оравшему во всю силу своих легких. Смочил ремешок в молоке, положил его в рот ребенку, смочил снова. За этим занятием его и застали Пал и Сартасис, когда вошли в комнату.
— Ну, нашел время, — возмутился Пал — жилистый, колченогий, да к тому же одноглазый скиф. Он был одного возраста с нянькой и мог себе позволить говорить с ним как равный.
Русоволосый Сартасис был намного моложе и потому скромно промолчал, но сияющие глаза выдали его.
— Нечего тут смеяться! — беззлобно откликнулся на этот взгляд Таркис. — Жена твоя скоро разродится?
— Через месяц, — ответил Сартасис.
— Да ладно вам. Точно женщины. Может, еще всплакнем тут?
— Недобрый ты человек, Пал, — стал насмехаться над ним Таркис. — А все потому, что детей не любишь. А давай мы тебя женим?
— Ну, хватит, — резко оборвал его старый сотник. — Чего хотел? Говори.
Таркис, продолжая кормить младенца, притихшего от удовольствия, перестал улыбаться и сказал:
— Урарты идут. Много. Больше, чем нас.
— Не боятся, значит, — Сартасис даже удивился. — С каких это пор они так осмелели?
— Ну вот и ладно. Не придется ломать голову, как брать крепость. Легче будет на их плечах в город войти, — сделал вывод Пал.
— Согласен. Только бы надо все по уму сделать. За тем и позвал вас. Поступим так…
Урарты вышли из городских ворот одной колонной. Лучников и тяжелых пехотинцев было поровну. Впереди на колеснице в сопровождении десяти конных ехал Авик.
Справа от широкой мощеной дороги, ведущей к предместью, пролегал глубокий овраг, поросший лесом, слева раскинулись виноградники. Солнце слепило глаза. Настроение у солдат было приподнятое. Приказ выступить против скифов все восприняли с энтузиазмом: слишком долго позволяли кочевникам бесчинствовать на их, урартов, земле.
Достигнув первых домов, на которых лежала печать недавнего сражения, солдаты остановились: улица впереди была перегорожена балками, перевернутой арбой и сорванными с петель тяжелыми деревянными воротами. За первой баррикадой виднелась вторая. Из-за обеих выглядывали рыжебородые воины. Они скалились и что-то кричали.
Сотню тяжелой пехоты и сотню лучников Авик расставил на флангах, чтобы избежать окружения. Оставшихся людей бросил на штурм укреплений.
Первые пять шеренг образовали копейщики, за ними, прячась за щитами, шли лучники. Урарты осторожничали, держали строй, обстреливали неприятеля из луков. В ответ летели копья и стрелы. Появились первые убитые и раненые.
Когда до столкновения с противником оставалось не больше десяти саженей, урарты с криком бросились в атаку, но скифы вместо того, чтобы принять бой, вдруг отступили.
Карабкаясь на баррикаду, атакующие рассыпались, стали уязвимее, и этим немедленно воспользовался неприятель. Внезапно на крышах домов справа и слева, сзади и спереди появились скифские лучники. И если урарты перед этим стреляли навесом, то враг мог позволить себе выбирать цель. За считанные минуты на земле оказалось больше двух десятков человек.
Урарты мгновенно перегруппировались, встали в круг, заслонились щитами, огрызнулись стрелами. Кочевники успели укрыться.