- Сомневаюсь, что Коул мог сказать обо мне много хорошего, - губы молодого человека искривились в кривой ухмылке. Не после их последней эпической ссоры, завершившейся дракой прямо на похоронах родителей.
- Сплетничаете обо мне?
Льюис резко обернулся, увидев Спенсера в дверях кухни. В черной футболке и джинсах тот выглядел до противного свежим и хорошо выспавшимся. В отличие от самого Клея.
- Спасибо за одежду, - впрочем, не впервые - Льюису было не привыкать донашивать за старшеньким. И сегодняшние свежевыглаженные серые спортивки и белая футболка не шли ни в какое сравнение с отрепьем из прошлого. - Не ожидал увидеть тебя на ногах в такой час. Заделался жаворонком? С каких пор?
- Много дел с утра. Надо заехать в конюшни, а потом в банк.
Ах да, как же он мог забыть о конюшнях! Глупо было надеяться на то, что Коул избавиться от прибыльного семейного бизнеса, пусть у него хоть трижды не лежала к тому душа. Спенсер уселся за стол, заняв место напротив Клея, и Луиза в ту же секунду поставила перед ним тарелку со стопкой горячих панкейков. Затем эти двое обменялись такими тёплыми и двусмысленными улыбками, что у Клея не осталось никаких сомнений - они спали вместе. Ну что ж, очередное напоминание о том, что от этого человека его отличала не только другая фамилия в паспорте. Льюис бы никогда не позволил своей женщине находится в собственном доме на правах прислуги.
- Вчера ещё хотел спросить: что это с твоей рукой? Этот черный бандаж производит очень депрессивное впечатление.
- Обычная травма. В спорте такое случается.
Луиза поставила вторую тарелку на стол, предназначенную Клею, и молодой человек одарил ее в ответ благодарным взглядом.
- Большое спасибо. Мне очень давно никто не готовил завтрак.
- А как же Джессика Вайс? Неужели не баловала? - с усмешкой спросил Коул, отпив глоток из стакана с апельсиновым соком.
- Ты и о ней знаешь? Как-то странно настолько интересоваться чужой личной жизнью.
- А я и не интересовался. Просто ты же у нас звезда, братец. А такую девушку, как Джессика, не запомнит только слепец. Впрочем, я так понял, что у тебя новое увлечение. Ну что ж, вчерашняя блондинка ничуть не хуже.
Настроение Льюиса неуклонно стремилось к нулю. Обсуждать такие темы с Коулом ему не хотелось по определению, но присутствие при этом разговоре Луизы усугубляло ситуацию в разы.
- Не называй меня так. Ты же знаешь, как я к этому отношусь, - процедил сквозь зубы Клей, отложив вилку.
- Как так? Тебя задело мое обращение к тебе, как к брату? Пусть и не по крови, но юридически это данность, которую тебе стоило принять хотя бы в дань уважения к памяти наших родителей!
Луиза, заметив, что разговор мужчин на повышенных тонах начинает набирать оборотов, спешно ретировалась из кухни. Клей успел заметить боковым зрением, как высокий черный хвост скрылся за поворотом.
- Коул, я, конечно, благодарен тебе за то, что приютил меня сейчас, но прошу, давай остановимся на этом, хорошо? Ты хочешь повторения того, что произошло при нашей последней встрече два года назад?
Черт, он не хотел произносить слово "похорона", потому что и без него за столом повисла гнетущая тишина. Спенсер был практически таким же высоким, как Клейтон, вот только его худощавое изнеженное тело не знало долгих изматывающих тренировок на поле и в тренажёрном зале, а блондин принципиально воздерживался от неравного соперничества. Тогда, два года назад у него просто сдали нервы, что случалось за всю жизнь буквально считанное количество раз.
С Коулом они всегда были, словно день и ночь, что отражалось, как в их внешности, так и в характерах. И с возрастом эта разница, как и разница в отношении к ним родителей, только усиливалась, пока не разверзлась в настоящую пропасть. Смешно вспомнить, ведь когда Клей только попал в эту семью, то поначалу по наивности принял их обещания любить и заботиться о нем за чистую монету. Возможно, в тот момент он просто слишком устал от бесконечной череды постоянно сменяющихся семей, каждая из которых рано или поздно отказывалась от неудобного и своенравного ребенка, поэтому так сильно захотел закрыть на все глаза и впервые поверить в сказку. Вот только та закончилась слишком быстро, и за подобные мечты пришлось дорого заплатить.
Коул негромко выругался про себя, а затем поднялся из-за стола, так и не доев заботливо приготовленный завтрак. Он практически вышел из комнаты, но в дверях внезапно остановился и, не оборачиваясь, проговорил: