— Мои бравые вои! Нашему хирду выпала блистательная возможность стать палачами целого войска франков!
Течение сносило меня всё дальше. Я уже преодолел половину реки, но проплыть восемьдесят метров — это одно дело, и совсем другое, когда двигаться приходится вопреки бушующему течению. Маас здорово прибавила в объёме за недавний ночной ливень, и сейчас река обильно выкашивала молодую прибрежную поросль диким потоком.
Моё прошлое предложение постираться в реке после строевой подготовки, по мнению Рауда как-то прочно связало меня страстью к воде. Поэтому он предложил мне первому преодолеть Маас и проложить путь для остальных. Предложение было почётным и не подразумевало отказа, да и не принять его означало показать слабость. Ну уж нет, лучше попробовать и облажаться, чем отказаться и назвать себя трусом.
Пояс с подвязанной верёвкой сильно тянул назад. Когда внезапно под ногами заскользил песок, я уже подумал, что не смогу доплыть и соратникам придётся вытаскивать меня за страховку. Но вода уже по пояс, затем по колено и вот ноги глубоко увязают в склизком иле, поднимая мутный осадок со дна.
Верёвки хватило с лихвой, и я подвязал её к стволу старой раскидистой ивы. Мои товарищи один за другим полезли в воду, придерживаясь за натянутый канат. В ожидании соратников я разлёгся на сочной траве, переводя дыхание. Через минут десять весь отряд был по эту сторону берега и экстренно высвобождал сухие вещи из заплечных мешков. Мне передали мою кольчугу и вооружение, и через пару мгновений я стоял в полном боевом облачении.
Рауд мотнул головой, закидывая мокрые волосы назад и надел на голову чёрный шлем. Мы все перед вылазкой подержали полированные части облачения над огнём, чтобы на них остались тёмные разводы от копоти. Любая заметная деталь могла выдать наше расположение врагу, и поэтому такие приготовления оберегали нас от случайного солнечного блика.
Как же вообще получилось, что наш маленький хирд рискнул в одиночку пойти на войско франков? Об этом нужно спросить Рауда.
Безрассудный хёвдинг решил, что горстка его людей способна водить за нос тысячную армию. Идея вождя заключалась следующем: первое — выследить франкское войско, второе — по возможности напакостить врагу, третье — наконец позволить обнаружить себя и увести армию противника к удобному для нападения северян месту.
Вот только есть один нюанс. И даже не один. В том случае, если первые два пункта будут успешно выполнены, то с заключительным возникают основные сложности. Находясь далеко от собратьев, мы не имеем возможности угадать время возвращения фризского ярла. А без конницы эта военная авантюра заведомо лишена шанса на успех.
Ох, Боги, надеюсь Стенульф был прав и вы приглядываете за мной. И если вы действительно существуете, то сейчас нам крайне необходимо ваше покровительство!
Густой зелёный покров даже не пытался скрыть вязь наших следов. До холмов, указанных Глумом, оставалось недалеко. Но как только мы вышли из поймы притока Маас, то сразу нырнули в тень спасительного леса. Путь стал заметно длиннее, однако так вероятность быть замеченным существенно уменьшалась.
Двигались резвой рысью в полном облачении, но за полчаса бега усталости не было. Во время пути я смотрел только под ноги и на спину товарища. Мягкий изумрудный мох приятно пружинил на каждый шаг, скрывая лишние звуки. Только гудящее дыхание хирдманов нарушало лесной покой.
Вскоре Легконогий указал на выход из чащи. Теперь каждый мог отчётливо почувствовать прогорклый запах дыма от многочисленных костров.
Картина, что открылась перед нами повергла меня в оцепенение. Никогда прежде я не видел такого количества воинов. Осведомители Сигфрида не ошибались, указав, что франков вдвое больше.
Сотня костров освещала силуэты тысячи бойцов противника. Десятки шатров и палаток, зонтиками вырастали из земли. Целый табун лошадей стреножено ютился у ручья. К счастью, лошади в армии франков выступали лишь тягловыми животными, и не годились для боя. Но масштаб вражеской армии этот факт не умалял.
Даже неугомонные близнецы присмирели, лицезрея лагерь противника.
Однако одного взгляда на Рауда хватало, чтобы ощутить его непоколебимость. Будто выцеливая глазами слабые точки войска, он с блуждающей улыбкой что-то беззвучно шептал.
— Хёвдинг? — прервал молчание Халь.
— Хёвдинг… Когда мы опрокинем франков, то обращайся ко мне — ярл! — хищно усмехнулся медноволосый вождь. — Они пришли совсем недавно и были в пути долгое время. А значит выдвинутся они не раньше, чем завтрашним утром. Но спать мы им не дадим! — оскалился Луна.