Я заканчиваю со следующими тремя клиентами, закрываю кассу и иду за своим пальто. Вынимаю свой телефон из сумки и вижу дюжину сообщений от Трента. Его обычные вопросы: «во сколько ты будешь дома?» и «я хочу курицу на обед», и даже «не забывай, ты должна сделать мое задание». Но последнее его сообщение — это то, которое он присылает часто. И за это я буду вечно благодарна, это значит, что у меня появился шанс дышать спокойно и не быть напряженной от волнения от того, что он может сказать или сделать. Он написал: «Буду работать допоздна, не готовь для меня ужин, поем вместе с парнями». Я отвечаю на все сообщения, которые он послал мне, избегая разговора о Шейн, потому что знаю, что это его не обрадует.
Надевая пальто, я засовываю телефон в карман и выхожу. Так холодно. Я думаю, зима будет снежной. Шейн ждет снаружи, переступая с ноги на ногу, в попытках согреться.
— Мне так холодно, — говорит она, когда обвивает свои руки вокруг меня и целует в щеку. — Девочка, что, черт возьми, произошло? От тебя ничего не осталось. Ты еще более тощая, чем несколько лет назад, — она хватает меня за плечи и отходит назад, путешествуя глазами по моему телу.
Неожиданно я чувствую себя выставленной напоказ и абсолютно смущенной.
— Тощая? Я не тощая. Я толстая.
Она морщит нос и обнажает зубы, в ее взгляде читается «что, черт возьми?».
— У тебя есть зеркало? Серьезно, девочка. Я откормлю тебя. Пойдем, — говорит она, когда берет меня за руку и идет мимо продуктового магазина. — Кафе вниз по улице хорошее?
— Я слышала хорошие отзывы о нем.
Шейн притормаживает и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Что ты имеешь в виду под «слышала хорошие отзывы»? Оно чуть больше, чем в ста метрах от твоей работы. Как ты могла ни разу не побывать там?
Смущение и стыд настигают меня. Как мне сказать ей, что у меня никогда нет лишних денег? Трент управляет нашими финансами и дает мне ровно столько, чтобы добраться до работы и обратно. Мне нужно брать еду из дома. И если я забываю, то приходится обходиться без нее. Но я не могу сказать Шейн об этом, потому что она не поймет. Трент управляет нашими финансами. Он говорит мне, что делает все, чтобы сэкономить побольше денег, чтобы мы могли купить дом.
— Гм, я просто никогда… ну, ты знаешь, — я пожимаю плечами.
Мы подходим к кафе. Шейн открывает дверь, проходит внутрь и садится в одну из незанятых кабинок.
— Лили, — говорит она, снимая свои перчатки и разворачивая шарф. — Что с тобой происходит?
— Ничего, — немедленно говорю я, защищаясь. — А что? — спрашиваю уже немного спокойнее.
— Как долго ты работаешь по соседству?
— Некоторое время. Приблизительно шесть лет.
— И ты никогда не ела здесь? Как такое возможно?
— Я просто не интересовалась этим кафе, — я смотрю вниз, избегая ее глаз, потому что они всегда были проницательными и знали, что я чувствую.
Тишина между нами длится больше минуты, пока молодая официантка не подходит к нам и не предлагает меню.
— Все так хорошо выглядит, — говорит Шейн, меняя тему разговора. — Что ты закажешь? Я очень голодна, думаю, возьму бургер, картошку фри и шоколадный коктейль.
— Коктейль? В такую погоду? — я смотрю на нее.
— Хм, — она морщит губы. — Ты права. Наверно, я возьму горячий шоколад с зефиром.
— Звучит отлично. Но я думаю, что возьму суп или, возможно, просто салат.
— Почему? Если ты хочешь бургер, тогда закажи бургер, — она откладывает меню и смотрит на меня. Я чувствую, как ее глаза сверлят меня, в них вспыхивают вопросы, которые она хочет задать, но, возможно, не хочет знать ответов на них.
— Я просто возьму суп и немного воды, — я продолжаю притворяться, что смотрю в меню.
Через несколько секунд подходит официантка.
— Привет, что я могу принести для вас, дамы? — спрашивает она, когда открывает маленький блокнот для заказов и вынимает ручку из-за уха.
— Гм, — начинаю я, но Шейн вмешивается.
— Нам два средних бургера, картошку фри и два горячих шоколада. С дополнительным зефиром, пожалуйста, — Шейн берет наши меню и быстро отдает их официантке. Она делает это так, что я не могу ничего сказать, и официантка уходит.
— Зачем ты это сделала? — шепчу я.
— Потому что ты хочешь его, и я думаю, возможно, ты смущалась заказать его. Теперь, если ты продолжишь жаловаться, я закажу тебе еще и кусок пирога, — она приподнимает брови и небольшая ухмылка появляется на ее губах.
— Нет, — говорю я, качая головой.
— Что нет?
— Нет, ты нисколько не изменилась. Никогда не меняйся, Шейн. Я люблю тебя такой, какая ты есть.