С. И. Рябова. …Человек он был чудесный. Мальчик скромный, благородный, и я никак не могу его без слез вспоминать. Если за квартиру задержит немножко, всегда говорит: «Извините, тетя Сима». А я говорю: «Да что ты, сынок». Если позвонит в дверь, когда — после двенадцати, тысячу раз извинится. Но вечерами уходил редко, все больше дома сидел, читал. Про себя рассказывал мало, только пойду туда-то и туда-то… Я и про любовь-то его эту роковую узнала, когда он ушел навсегда, хотя могла бы и раньше догадаться. С какого-то времени — почту я обычно сама вынимала — он письмами стал особенно интересоваться. Но письма он и раньше получал — из дома, от родных, — и поэтому я не поразилась. А однажды я захожу к нему, он сидит пишет, а лицо сияет… Это он, наверное, — сейчас уж понимаю — письмо ей писал…
Илья Огнев. …Остроумие и энергия так и били из него. У нас учится на втором курсе малый, его зовут «греком», у него отец, кажется, грек, и вот был у него день рождения, и Валерий для него написал… что бы вы думали? Греквием! Ну, понимаете, похоже на «реквием». Я наизусть запомнил. Вот:
Дальше запамятовал. Если надо, восстановлю, это многие у нас запомнили.
Александр Ромашов. …Был день рождения одной девушки, Капитоновой Любы, она не только будущий медик, но и певица, у нее голос хороший. И вот Валерий написал для нее стихи.
Дальше забыл. Помню только две смешные строки: «Ты даже в шуме тренья плевры услышишь музыку стихов».
Наталья Завьялова. …После этой трагедии мы решили собрать все его стихи. Некоторые остались в черновиках у него дома, что-то мы помним сами, что-то он дарил. Я бы разделила его стихи на три категории, что ли.
Первая — чисто шуточная или по какому-нибудь поводу, вроде вечера о вреде курения. Вторая категория — серьезные, но написанные не для одного себя. А третья — только для себя, он их никому не читал, мы их нашли уже потом.
Вот стихи шуточные… Были мы осенью на картошке, 30 сентября, а это, как известно, день Веры, Надежды и Любви. И были там Любовь и Надежда, наши студентки, а Веры не было. Валерий написал стихи и читал их. Стихи о том, как тяжело без Веры. Там был рефрен, шуточный: без Веры, без Веры, без Веры живем. И он утешал нас: «Не надо тому огорчаться нимало — Любовь и Надежда заменят ее». А вот из стихов, написанных для себя:
С. И. Рябова. …Я однажды его спросила: «А тебе нравится, сынок, быть врачом?» — а он отшутился: «Это родители за меня решили». Вообще-то семья его отношение к медицине имеет. Мать всю жизнь в поликлинике медсестрой работает.
Андрей Адамович. …Вот он с девушкой познакомился. И тут он был не как все — он сам готов был пожертвовать собой и, наверное, от нее ждал такой же самоотдачи. Он мне рассказывал про нее: она старше его, много повидала, пережила. Она его поразила. Он восхищался ею. Он однажды читал мне стихи о том, как вечером вошел в комнату и увидел в стакане воды, который оставил днем на окошке, все ночное небо. Там были такие строки, дай бог памяти: