Но тема эта меня уже тогда заинтересовала. Уж больно она необычная. А, тут еще и сам этот случай и что еще интереснее, так мать решила ту учительницу к себе пригласить и с ней поговорить. А с какой целью, вы сейчас узнаете.
Она сделала так, чтобы та училка к нам сама домой пришла. Перед тем, как ее заслушают на президиуме ГорОНО. И вот мать решила, так сказать, в домашней обстановке разговорить ее, а потом, как всегда унизить и растоптать. А там, либо своей шпионкой куда-то заслать, либо просто выкинуть, вытолкать взашей из ее школы. При этом себе еще и репутацию поднять. Вот, мол, какая принципиальная и непримиримая, настоящая, своя кадровая работница народного образования.
Я пришла, когда они уже разговаривали, поздоровалась с ними. И мне эту молоденькую и такую хорошенькую, по сути, еще девочку, учительницу английского языка стало так жалко, особенно от того, что она, мать моя, с ней хочет вытворить. Потому я им говорю, что, мол, мне надо скоро идти, на английский язык, на вечерние занятия, а я так устала и потом меня надо обязательно провожать. И наплела им какую-то историю с приставаниями к маленьким девочкам. И так говорю, что бы мать сообразила, чего я хочу. А я ей, так издалека намекаю и подвела разговор к тому, что мне нужен репетитор на дому, по английскому языку. И что, эта красивенькая и юная учительница, если она только захочет, сможет к нам ходить и со мной заниматься.
Мать моя, недаром начальницей была. Тут же все уловила и поняла меня, оценила. Она сразу же меняет тональность в разговоре с ней и все в ней меняется, прямо на глазах. Вот она просто сама обворожительность. Она так умела, артисткой была и многих тем подкупала. Вот и эта дурочка, молоденькая, раз и клюнула! Смотрю, а она уже у нее на крючке! Вот, думаю, мать, у меня какая? Но тот вечер закончился так хорошо и так приятно! Я ее провожала, и мы так задушевно разговаривали по дороге, а она все меня о матери расспрашивала и все хотела узнать, как она к ней отнеслась. А я ее успокоила и сказала, что хорошо и потом мы расцеловались на прощание. Легонько так в щечку. А у меня уже тогда мысли заворошились. А вот если взять и поцеловать ее, как меня Катька научила? Что будет тогда, что будет потом?
Катька мне не давала проходу. Ждала меня из школы и как только я к дому, она сразу же за мной следом. Пару раз я от нее успевала убежать. Забегу в квартиру, дверь захлопну и стою, спиной прижавшись, слышу, как она стучится, как зовет, просит ей дверь открыть. А я стою и не знаю. Что же мне дальше делать?
Все время думала. Раз она меня так целует, значит что? Да! Что же это значит? Я все время думала, думала. Даже ночью. Проснусь и все об этих, ее поцелуях думаю. А потом, как начала о том думать, то стала замечать, что, от того во мне что-то волнуется, тянет внутри и мне как-то необычно волнительно и беспокойно. Что-то во мне стало меняться. А что, не пойму. А главное, спросить то не у кого.
Дня три я так мучилась и все от нее убегала. А потом, после школы домой шла, а она уже и не ждала. Я даже опешила.
Как же так? Все эти дни она ждала, поджидала, а теперь? Что? Все, что ли? И мне так тревожно стало, так одиноко. Я прямо, как была и к ним. Зашла, Катька сидела спиной за столом, а я с ее матерью говорила, вроде бы как по делам. Говорю, а сама все на Катьку смотрю. Она спиной сидит и даже не шевелится. Я тогда и говорю, что я пойду, а если Катя захочет, то пусть ко мне зайдет, вместе уроки станем делать. Говорю и смотрю на ее реакцию. Раньше, я только заикнусь, как она сразу же ко мне заходила, и мы вместе уроки делаем. Я ведь ей все объясняла и задачи решать помогала, все делали вместе. А тут?
Уже повернулась и в дверях обернулась, смотрю, Катька все так же спиной ко мне, только голову повернула и смотрит на меня внимательно из-под руки. А я так обрадовалась и говорю с радостью.
– Катя, ты заходи, через десять минут, пообедаем.
А мать ее сразу же не отпустила. Не хотела она показывать, что ее дочь у чужих людей обедает. Стеснялась и поэтому сразу же говорит.
– Нет! Нет!. Она дома пообедает, а тогда уже придет. Через полчаса. Ты обедай сама. А она придет. Как покушает, так обязательно придет. Ну, что ты молчишь? Придет, придет! Ей уроков много задали.
Я ее ели дождалась. Какой там обед. Все эти долгие минуты у двери простояла, прислушивалась. Не идет ли она?
Она даже постучаться не успела, как я дверь перед ней открыла. Встала перед ней и стою. И так мне ее захотелось потискать, так захотелось целовать! А она мне.
– Ну, что? Так и будем в дверях стоять? Может, пустишь в дом?
А я ей, заходи, заходи и тапочки ей мамины и хочу ее учебники забрат и все ей в глаза старюсь заглянуть. А она меня отталкивает. Не грубо, но так, что дает мне понять, что бы я на нее нежности не рассчитывала. Она так и сказала мне.
– Только давай, подруга, без нежностей телячьих. Поняла?
Я все поняла! И пока мы с ней уроки делали, я все рядом с ней старалась сесть поближе и все от нее глаз не могла оторвать. Не могла насмотреться, как она сопит и как возится в своих тетрадках, как загадочно улыбаясь, пишет в них что-то. Я смотрела на нее и во мне что-то такое необычайно приятное шевелилось.
Мне нравилось в ней все, и то, что она вот такая, простая, немного грубая. И ее внешность, немного такая же и, я бы сказала, ну, скажем так, не очень интеллигентная. Она небольшого роста, но все равно, выше меня, плотная, широкая в кости и ходит почти как мужик. Важно, не спеша. Надевает все время джинсы, а сверху, все время рубашки мужские. И мне такой она нравится.
У меня не сложилось в школе с мальчишками, а она мне вроде бы как за мальчишку. Только с женскими чертами лица и губами, на которые я, и смотреть боюсь, пока наблюдаю за ней и рассматриваю ее украдкой. Вот так и проходит несколько часов, пока мы с ней делаем уроки. А потом. Уже в дверях, когда она уходила я к ней даже не решилась подступиться.
Она сама. Шагнула ко мне, обхватила одной рукой за шею, притянула и так поцеловала! Прямо в губы! Раз! У меня даже дыхание сбилось. И раз. Тут же увернулась и за дверь.
– Пока! До завтра! Недотрога!
А я ей. – Катя! Катенька!
А она. – Нет! Пока. До завтра!
Вот такая у меня с ней история приключилась. А потом, через некоторое время, вот как все сложилось. Но сначала я расскажу немного о ней и о себе.
Глава 3. О ней и о себе
Началось все с того, что я, как-то раз, пригласила Катю к себе домой. Хоть мать и не разрешала мне никого из чужих людей в дом приводить, но Катька, она, же дочь нашего дворника и нашей прачки, была вроде бы как своя, местная и уж точно, вовсе знакомая.
Она была старше меня на три года и училась тогда уже в ПТУ. Школу бросила, и родители ее в училище пристроили. Пристроили и не без помощи моей матери. Уж она-то рада радешеньки была, кому угодно протекцию составить и кого-то пристроить. Пусть ее только попросят. Лучше бы она мне, своей дочери что-то сделала.
А я ведь ее много раз и обо всем просила. Но она мне, все время нет, да нет! Чужим, значит, да, пожалуйста, а дочери своей, нет и нет! А я всего-то просила у нее, сначала куклу купить, потом ролики, а потом, потом я вообще перестала ее о чем-то просить. Обиделась на нее. Особенно сильно обиделась, когда папка мой к нам пришел, повидаться с нами и мне такую красивую куклу подарил, что я от радости даже его отблагодарить позабыла. Я куклу прижала к себе и все ее не отдавала, а мать отдай, да отдай.
– Забирай свою дешевку! – Это она про куклу. – Нам от тебя ничего не надо! Сами, как-нибудь, обойдемся!
Вырвала у меня из рук куклу и бросила ему. Я заревела, они стали ругаться и я вся зареванная убежала, выскочила на улицу. После того раза папка к нам уже больше не приходил. А я ведь его так ждала, тосковала! Папка у меня был очень хороший и добрый. Я все время хотела с ним быть, а мать меня не отпускала и даже, когда он приходил поначалу и просил меня с собой взять погулять, мать меня запирала, и все время ему скандалы закатывала. Почему она так? Ведь он же очень хороший, добрый!