— В вас кипят вопросы, — сказал Владыка. — Это хорошо. Значит, выбор верен. И хотя вы не задали свои вопросы вслух, я отвечу. Когда падаешь в неизвестность, Тиив, нет разницы, армия рядом с тобой, двое или никого. Я мог уйти один, но иметь на кого опереться — надёжнее. Тебе, Эхагес, я скажу, что перед бесконечностью, ждущей за Поворотом, все равны. Вы не самые лучшие бойцы, но вы молоды. Там, где опыт бесполезен или даже вреден, важнее всего иного становится гибкость. Умение меняться, готовность учиться. И ещё — способность удивляться.
Пламенный помолчал, одаривая стражей новым взглядом, от которого по коже растекалось сладкое тепло, потом кивнул на человеческий манер и закончил:
— Следуйте за мной.
Не было никакой подготовки, никаких последних слов. Ничего особенного. Просто, шагнув на двор цитадели, Владыка словно вспыхнул изнутри. Эхагес и Тиив не могли видеть фэре, как тастары, но они были из Серой стражи и ощутили нечто — как всплеск сухого жара.
А потом…
Пелена, морок, забытьё. Разум растворяется в распахнувшемся… тонкий звон: рвётся сеть, из которой выпадает твой узелок… Взгляд извне: бездонный, тёмный. Чей?
Страшно.
Миг без движения и опоры. Как птицы могут…
Падение.
У-у-уффф!
Осознав себя — рука осязает надёжную шершавость рукояти — Эхагес глубоко вздохнул. И чужие, дикие запахи ворвались в него, как конница в павший город. Быстрый взгляд окрест, напряжение чувств, что глубже обычных: опасность?
Тиив, успевший встать к нему спиной на расстоянии "спирали сердца". Плывущее у края присутствие Владыки, исполненное силы и покоя. Травянистый холм, летящий над почти знакомыми равнинами, они трое — на вершине. Лента реки, похожей на Сильву, по берегам которой выросла Столица. Зеленоватое небо утра (а дома едва начинался восход).
И ничего живого в поле зрения. Вернее, мелкой жизни кругом немало: шуршат в травах букашки, какая-то птица над головой заливается чудной, будто бесконечной трелью, ощутим страх попрятавшихся по своим норам зверьков размером с мышь, самое большее — с кроля. Но где настоящие, большие звери? Где топчущие простор стада, куда делись хищники, крадущиеся по их следам? Эхагес умел чувствовать их, не видя, но сейчас он не чувствовал ничего.
Правда, опасностью не веяло тоже.
Пока.
— Владыка, — нарушил тишину Гес, — здесь есть звери?
— Верно смотришь, — заметил Пламенный. — Нет, я не могу найти ни одного крупного. Это против естества. Это тревожит… И ещё. В походе обращайтесь ко мне короче: сай.
— Хорошо, сай, — сказали Эхагес и Тиив почти хором. А Снежный Кот добавил:
— Те пятна в траве — не развалины ли?
Развалины не добавили ответов. Лишь новые вопросы. Хаос упавших камней мало походил на остатки поселения. Не похоже, что здесь кто-то жил, даже когда построенное было целым. Но трое странников сочли руины пригодными, чтобы остановиться для отдыха. Пару изловленных по дороге зверьков, слегка похожих на крупных хомяков, освежевали и положили на упавшую тёмно-серую каменную плиту. Пока Пламенный лёгкой быстрой тенью скользил по развалинам и около, Гес заученными движениями, почти не прикасаясь, обрабатывал плиту. Роса на её краях замёрзла седыми паутинками, зато будущий завтрак начал шипеть и потрескивать, качаясь на волнах жара.
— А ты здорово управляешься, — заметил Тиив. — Экономно. Я на твоём месте потратил бы столько сил, что и три таких тушки не помогли мне восстановиться.
Гес хмыкнул. Похвала была приятна, хотя сам-то он хорошо понимал, что тратит энергию совсем не экономно. Если бы он не умел набирать её из "моря и потока", а тратил только свою… да что там — если бы под рукой было хоть какое-то топливо, он приготовил бы тушки на обычном огне. Но дров рядом не валялось, и голод заставлял выкручиваться.
Что ж, это тоже тренировка.
Пламенный возник рядом, почти сумев застать стражей врасплох. Почти.
— Ничего вредного, — заключил он, бегло исследовав завтрак. — Я отдохну. Следите.
Полдень миновал. Не удаляясь от тихих руин, Гес поймал, приготовил и разделил с Тиивом ещё двух "хомяков". Пресное мясо было не слишком вкусным, но выбирать не приходилось. Изучив растущие вокруг травы, Летун не нашёл ни одной знакомой, лишь похожие, и не стал рисковать с неизвестными приправами. Установить безвредность пищи он не умел, а беспокоить ради такой мелочи Владыку — не хотел.
Когда солнце начало заметно клониться к горизонту, Пламенный поднялся.
— Пора. Встаньте ближе.
И сеть мира снова зазвенела, прощаясь с чужаками.
Лес, оголённый дыханием близкой зимы. Дыхание — пар. В щели меж серых облачных тряпок просверк сизоватой лазури. И снова чувства напряжены, исследуя новое, и снова зелёной искрой горит внутри: опасности нет, здесь спокойно.
— Я слышу разум, — сообщил Владыка. — Идём.
Чутьё Пламенного привело их обратно в лето. Чёткая граница: позади — предзимье, лёгкий, даже приятный после мира степи холодок, мокрый слой палой листвы под ногами. И вдруг — волна тепла, колонны мощных серых стволов, шепоток зелёных крон. И свинцовый полог туч над головами редел, открывая всё больше чистого неба: не печального, а как-то по-особому глубокого и чистого. В это небо хотелось глядеть долго: до очищения, до забвения мыслей.
— Подождём, — сказал Владыка. — О нас знают.
Эхагес воспользовался остановкой, углубляясь в мир чувствами, отточенными искусством мэлль. "Море и поток" в этом месте были необычны. Энергия втекала легко, разум видел дальше. Мелькнула мысль, что здесь, оправдывая прозвище, он смог бы взлететь по-настоящему, а не просто умножить длину и высоту прыжков.
А вот и эхо мыслей, которое сай Пламенный ощутил, конечно, раньше них. Те, кто мыслят, приближаются быстро. Даже очень. И… странно, однако часть их как будто движется не по земле. Летят? Бегут по ветвям деревьев? Скоро узнаем…
— Приготовьтесь, — почти пропел Владыка. — Встреча может быть немирной, но первое слово — не наше.
Из-за стволов показались тени бегущих. Именно тени, немногим больше. Эхагес оценил искусство, с каким хозяева зелёного леса уклонялись от взгляда. Обычные люди, не знакомые с магической наукой тастаров, могли бы не увидеть вообще ничего. Гес же, пусть смутно, но различал силуэты чужих — угловатые, непривычно слепленные, о четырёх руках каждый.
Бегущие брызнули в стороны, охватывая пришельцев с трёх сторон. Внутренний сторож-искра тотчас заалела: опасность! Атака!
От размытых теней в листве прянуло что-то очень быстрое. Стрелы? Похоже. Но лучи угрозы опередили их полёт, и тастар со стражами не остались на месте. Мечи покинули ножны, и все трое бросились к границе осени. Нападавших было много, способности их оставались тайной, и бегство было самым разумным выходом.
Но четырёхрукие бежали быстрее.
Эхагес нарочно приотстал, и самый резвый из преследователей кинулся к нему. Уцепясь за подходящий "поток", Летун резко замедлился ещё вдвое, пропуская полотнище угрозы, ударил "на слух", в угаданный отточенным чутьём жизненный центр. Атакующая тень покатилась по земле, превращаясь в бьющееся, брызжущее жёлтой кровью тело. Снова ловя "поток", Летун кинулся следом за Пламенным и Тиивом.
Лес осени был близок, но чтобы достичь его, Гесу пришлось несколько раз уклоняться от стрел и вторично использовать меч, отмахиваясь от врага. А потом в лицо дохнуло холодом, и скоротечная стычка кончилась. Тени хозяев скользили по краю зелёного леса, но в осень не совались. Даже стрелять не пытались, то ли осознав бессмысленность стрельбы, то ли считая инцидент исчерпанным.