Джессика закрыла лицо руками:
— Нет! Не надо возвращать это! Твоей музыки больше нет. Ее не существует, это бред, Тедди… Мы оба сошли с ума…
— Вспомни, Джессика! Тед с силой встряхнул ее за плечи. Там был тот белокурый «волчонок». твой ангел-хранитель, Джес. Он всегда был рядом, прячась в камнях и зарослях. Наверно, он предвидел развязку.
— да, он был рядом всегда, когда я занималась любовью или обращалась к силам тьмы одна, на вершине скалы… Он хотел меня и даже мог умереть, чтобы избавить себя от муки, когда Гея избрала другого.
— Гея? Ах, да Гея! Две ноты, звучащие из бездны… Тоненький лучик, дающий надежду… Но ты ничего не поняла, Гея… Слушай. Тед бросился к роялю, проигрывая финал. Звуки оборвались неожиданно на очень высокой ноте. Джессика сгорбилась, прижав ладони к животу. В ее глазах, обращенных к Теду. стоял ужас.
— Это правда? Беззвучно спросила она.
— Так было, Джес. музыка не обманывает. Черный рыцарь решил избавиться от тебя. Ему нашептали. что ты ведьма, наводящая на него порчу. Ведь у него была своя женщина и она превратилась в дьяволицу, заметив, что мужчина не принадлежит ей. Она вложила в его ладонь кинжал. Черный рыцарь, лаская тебя, раз за разом давая себе клятву, что завтра вонзит лезвие в твое пылающее страстью сердце Но не мог сделать этого, Джес! Он оказался трусом, могущественный Черный рыцарь. Его стрела была послана в твою спину. Да, да в спину! Но жалкий «волчонок», которого ты презирала, заслонил тебя своим телом…
— Мне казалось, он обнял меня сзади, а теплую кровь, текущую по моей спине, приняла за совсем другое… Я с омерзением сбросила его и пнула ногой упавшее к моим ногам тело… И вдруг… вдруг… Тедди… Оса! Она ужалила прямо сюда в сердце… Джессика изумленно смотрела на отнятую от груди ладонь.
— Здесь была кровь, много крови… И здесь, и здесь Упав на колени, она ощупала ковер руками.
Тед осторожно взял руки Джессики в свои:
— Прекрати, Джес. ты больше, чем Гея. Черного рыцаря поглотила тьма, а тело мертвого «волчонка» растерзали коршуны… Мы сочинили с тобой печальную сказку. Слишком печальную, чтобы ее поняли люди, сидящие в бархатных креслах…
— Тед, кто убил Гею?
— Женщина Черного рыцаря. Она пронзила ее сердце клинком, а потом тем же ножом оскопила своего мужа… тупая, бесстрашная первобытная месть. Бесстрашная от того, что люди были на «ты» со смертью. Они не верили в торжество могильных червей…
— Не всем было дано получить бессмертие. Джессика сжала побелевшие губы, глянув исподлобья на взлохмаченного, обессилевшего Теда. Эй, маэстро, тебе вредно сочинять либретто. Пусть это делают люди с круглыми животиками и крепкими нервами. Они-то уж знают, что имеют дело с бутафорскими страстями и стрелами из папье-маше. Она захохотала, кружась по комнате. В окно заглядывало пасмурное осеннее утро.
Тед щелкнул выключателем люстра погасла, в селом полумраке потрескивал затухающий в камине огонь.
— Мне пора… Завтра возвращается домой Лилиан. Ей будет приятно узнать, что я так и не написал для тебя музыку. И никогда больше не напишу. Улыбнувшись, Тед пошел к двери.
Джессика не остановила его. Она осталась у рояля, словно приготовясь к концертному номеру: гордо вздернув подбородок и распрямив плечи. Сильная. всепобеждающая Джессика Галл. Жестокая, не знающая сострадания Гея.
— Прощай, Джес. Кивнул он с порога.
— Спасибо, что навестил, Тедди.
Глава 29
Доктор Вильямс, волновавшийся за душевное состояние попавшей в его клинику примадонны, торжествовал. Второй день, принимая визитеров, миссис Гал запиралась в гостиной, откуда неслись бурные музыкальные пассажи.
«Странная, очень странная музыка. Устрашающая, нечеловеческая, способная ввести в транс», думал Вильямс, остановившись у двери. Он опасался, что его застанут за подслушиванием, но отойти не мог: звуки притягивали. словно магнитом…
— Стремительный успех, профессор, к вашей пациентке вернулся голос? Улыбнулся проходящий мимо коллега.
— Надеюсь, что скоро это действительно произойдет. Вильямс с усилием воли покинул злополучное место.
Нет, Джессика не пела. Сидя у рояля, она лишь едва мурлыкала то, что услышала вчера от Теда.
Лицо Гранта побагровело от волнения. Жесткие черные с проседью волосы стояли дыбом, придавая облику нечто демоническое, как и двухдневная щетина, которую он стал отпускать с тех пор, как заметил тяжелую складку второго подбородка. Сильные пальцы Барри без устали сновали по клавиатуре. Когда прозвучал последний аккорд, он на секунду зажмурился, закинув голову. Уфф! Вот это да!