Однако наиболее активную и наиболее острую оппозицию составили правые радикалы, которые почему-то долгое время величали себя «левыми», видимо, учитывая, что в стране с сильным пиететом революционных традиций выгоднее ходить в «левых», чем в правых. Именно с этой стороны развернулась наиболее острая критика социализма, Октября, Ленина и партии, а затем и горбачевского толкования перестройки. Наряду с диссидентскими элементами неожиданно активную роль в этом плане стали играть люди, которые совсем недавно были вхожи в партийные коридоры власти и проявляли себя на ниве популяризации и защиты идей марксизма-ленинизма, авторитета Маркса, Энгельса, Ленина. Я уж не говорю о том, что все они были коммунистами.
В середине 88 года стал заметно выделяться профессор Ю.Н.Афанасьев, работавший в то время директором историко-архивного института. Кто-то из сотрудников ИМЛ обратил мое внимание на статью Афанасьева в газете «Литературная Россия» под названием «Перестройка и историческое знание». Мы провели анализ и установили, что автор по всем основным вопросам противопоставляет свои взгляды Горбачеву на перестройку, но при этом взгляды эти несколько маскирует. Во время одной из встреч с Яковлевым я внес предложение: учитывая канун партийной конференции, может быть, следовало бы в одной из газет задать Афанасьеву ряд вопросов, чтобы он уточнил свои позиции, пригласив к диалогу. Яковлев дал свое «добро». Статья «Вопросы историку» появилась в «Правде», а 25 июня в «Правде» же публикуется статья Афанасьева «Ответ историка».
Автор в начале своего «ответа» предупредил читателя — «не пугаться» того, что он скажет дальше. Я не считаю, писал он, созданное у нас общество социалистическим, хотя бы и «деформированным». Тут же он отрицает наличие целостной концепции социализма у Ленина. Он предлагает создавать современную концепцию социализма заново, правда, пока еще при помощи Ленина. Но взгляды Афанасьева эволюционируют стремительно. Проходит всего около трех месяцев, а он уже пишет, что социализм в своей марксистско-ленинской девственности не способен к саморазвитию, и партия вообще вела страну в никуда. СССР означает погружение советских республик в бездонную яму, перестройка представляет конец последней империи. Наконец, в январе 90 года он заявляет: существующая партия не имеет будущего, потому что это ленинская партия. Но даже не заглядывая в будущее, все было достаточно ясно из правдинской публикации: вопросы поставлены, ответы получены, маскировка сброшена. Позиция «Правды» была зафиксирована в примечании к статье «Ответ историка».
Надо сказать, что я медленно подходил к четкому пониманию идейного размежевания внутри партии. Сила традиционных представлений о великом значении идейно-политического единства партии давила на сознание партработников, в том числе и на мое собственное, со страшной силой. Уже упомянутый Стивен Коэн, американский советолог, спросил меня в ходе беседы, что я думаю о наличии оппозиции внутри партии. Я ответил ему, исходя скорее из соображений тактического характера, что у нас различия во взглядах действительно бывают значительные, но вряд ли это дает основание говорить о наличии политической оппозиции.
Но, видимо, Коэн лучше меня знал то, что он именовал оппозицией внутри нашей партии. Он назвал наши разногласия с Ю.Афанасьевым фундаментальными и слишком серьезными, чтобы мы могли оставаться в рамках единой партийности. Афанасьев, продолжал Коэн, хочет убедить людей в том, что перестройка должна быть очень радикальной, что советский социализм еще предстоит создать.
Этот разговор с С.Коэном заставил меня еще и еще раз возвращаться к существу наших расхождений с Афанасьевым. Я не мог согласиться с тем, что у Ленина нет концепции социализма. Если ее нет у Ленина, то нет ее и у Маркса. Тогда у кого она есть? В таком случае разговор становится беспредметным.
Я не мог согласиться и с тем, что советское общество не является социалистическим. Если нет социализма у нас, то нет его нигде в мире, и вообще, о чем тут спор? Между тем и в мире известен только тот социализм, который утвердился у нас и в других странах. В этом обществе господствует общественная собственность на средства производства в виде государственной, кооперативной, собственности общественных организаций, что, впрочем, не исключает и индивидуальной и частной собственности. Советский Союз впервые дал опыт общегосударственного планирования народного хозяйства. В основе распределения здесь лежат трудовые отношения, как бы ни были несовершенны его конкретные формы. Управление, при всех бюрократических и технократических тенденциях, всегда ставило своей задачей обеспечение благосостояния и безопасности всего народа, а не богатство и супербогатство узкого слоя людей за счет всего народа. Конечно, социализм мог возникнуть и в ином варианте, но он у нас был, и это признано всем миром. Немало было и заимствовано у нас. Другое дело, что его надо достраивать, перестраивать, совершенствовать, но в основе его лежат социалистические принципы.