Тщательно проанализировав присланные мне материалы, отметив их противоречивость, беспомощность предлагаемых практических мер, я написал резкую по форме записку на имя заведующего Идеологическим отделом ЦК партии Александра Семеновича Капто, попросил его принять меня и обсудить ситуацию. В записке я писал, что считаю представленные документы поверхностными и неконструктивными, не содержащими каких-либо дельных предложений с целью эффективной перестройки Института. Я также обратил внимание на то, что при подготовке проекта постановления применен осужденный метод работы, когда аппарат навязывал свою волю научному коллективу, не советуясь с работниками ИМЛ. Со мною, действительно, не было никаких разговоров по этому поводу.
Записка ушла в Идеологический отдел 24 апреля 89 года, а через несколько дней состоялась встреча у Капто. Идя на совещание, я старался понять: кто устраивает нам этот погром? С одной стороны, вроде бы какая-то смесь консервативных устремлений против перестроечных дел Института. А с другой — это могло быть делом рук аппаратных радикалов-перестройщиков, если судить по погромным предложениям, которые вели к ликвидации ИМЛ. Ну, а если это было санкционировано «наверху» в расчете на бурные аплодисменты оппозиции? Такой вариант вполне был возможен.
На совещании присутствовало 4-5 человек, которых я либо знал плохо, либо вовсе не знал. Я открыто и четко изложил свое резко отрицательное отношение и к документам, и к стилю подготовки вопроса, стараясь дать понять, что с научным учреждением так обращаться нельзя. Для реорганизации научного учреждения совершенно не годится предлагаемый репрессивный метод замены научных кадров. Для этого есть метод переаттестации научных работников. Тем более, что коллектив не заслужил этого, показав свою активность в перестроечных делах.
Обращаясь к авторам проекта, я говорил: здесь обойдены ряд начинаний и дел Института, например, проведение многих дискуссий, работа с партиями и демократическими организациями, выдвижение молодых в руководство. Если это неправильно, так и скажите об этом. Если вы не согласны с расширением современной проблематики научных исследований, созданием информационно-социологической службы, то скажите, что ИМЛ должен оставаться историко-архивным учреждением по преимуществу. Иначе в документе странная логика: для создания научного центра по социализму возможностей, по-вашему, нет, а для разгона и перенабора всего состава научных работников возможности есть. Заканчивая выступление, я подчеркнул: впервые за многие годы работы в ЦК я наблюдаю картину, когда Управление делами ЦК партии поддерживает ИМЛ, а Идеологический отдел — нет. Вот факты: ЦК обязал нас развернуть новую работу по истории Коминтерна. Управление делами дает нам для этого дополнительные ставки, Идеологический отдел — не согласен. ЦК обязал нас включиться в подготовку трудов по истории Великой Отечественной войны. И опять Управление согласно выделить ставки, Идеологический отдел — нет. В чем дело?
Может быть, я был слишком резок. Но мне было ясно, что подготовленные предложения, если они будут приняты, нанесут серьезный удар по Институту, по социалистической идеологии вообще.
Мои оппоненты хотя и возражали по ряду вопросов, но защиту своих позиций вели нерешительно и неубедительно. Из состоявшегося разговора было очевидно, что такие документы в ЦК не пройдут в силу их противоречивости, беспомощности и неделовитости. Отбросив нашу концепцию перестройки ИМЛ, сами они оказались не в состоянии предложить взамен что-либо цельное и эффективное. Александр Семенович Капто вел совещание спокойно, давая возможность высказаться всем. Он возглавил Отдел недавно и не был связан с предыдущими аппаратными игрищами. Он кратко резюмировал в том духе, что предстоит еще большая работа над документами и что следует учесть многое из того, что здесь говорилось. Этот обмен мнениями отодвинул принятие постановления по Институту. До него оставался еще год и девять месяцев.
Оставшись наедине с собой, я попытался осмыслить происшедшее. Хотя антиинститутский, антиперестроечный проект был опрокинут, я вовсе не чувствовал себя победителем. Конечно, инициаторы и организаторы этой авантюры выбрали неудачный момент для такого дела: еще не сложились условия, чтобы руководство партии могло позволить ликвидировать Институт марксизма-ленинизма. Да и исполнители оказались слабенькими неумехами. Но тот факт, что такая акция все же была предпринята и проект был подготовлен, — говорил о многом. Кто-то счел возможным под видом перестройки ИМЛ ликвидировать его самым бесцеремонным образом. Значит, такое будущее кому-то снится.