Прошло еще девять месяцев, и вот, наконец, 7 марта 91 года было принято постановление о преобразовании всех научных и учебных заведений партии, в том числе Академии общественных наук, Института общественных наук и нашего Института. Оно так и называлось — «О реформе системы научных и учебных заведений КПСС». Опубликовано в журнале «Известия ЦК КПСС» № 5 за 1991 год. Кроме указанных учреждений в нем речь шла и о партийных школах, музее В.ИЛенина, партийном архиве и т.д. Я на заседании Секретариата ЦК, который обсуждал этот документ, не был, находился в отпуске после очередной операции, докладывал вопрос мой первый заместитель М.К.Горшков.
Пункт первый постановления гласил: «На базе Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС создать Институт истории и теории социализма ЦК КПСС — научно-исследовательское учреждение КПСС, являющееся юридическим лицом и действующее на основании Устава, утвержденного Секретариатом ЦК КПСС». В качестве ведущих направлений научно- исследовательской работы и подготовки кадров, помимо историко-партийных и национальных проблем, рекомендовались фундаментальные разработки проблем развития мировой социалистической и демократической мысли, концепции гуманного, демократического социализма, изучение современных социалистических теорий, а также анализ процесса социалистического обновления в СССР и за рубежом; моделирование и прогнозирование тенденций перестройки, развитие теории социалистических реформ и изучение опыта их проведения. Предусматривалось исследование наследия К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина, других видных представителей социалистической мысли, изучение истории КПСС, других политических партий, международного коммунистического, рабочего и демократического движения.
Вообще, постановлением мы могли быть в целом довольны: наши предложения были приняты и наша концепция перестройки Института восторжествовала. Но в ЦК вновь поселилась тишина: там не были готовы к решению кадровых вопросов. По Институту марксизма-ленинизма была создана ликвидационная комиссия, ее возглавил Горшков, а директора вновь созданного Института теории и истории социализма не было... Сперва сказали, что через три дня будут решены все организационные вопросы, но проходит март, проходит апрель — молчание. Звоню в Идеологический отдел ЦК, секретарю по идеологии, избранному после XXVIII съезда — мнутся, трутся, ничего не могут сказать. А между тем, дела в Институте замерли, никто из нас теперь не может решить ни одного вопроса. Даже документы на зарплату, временно договорились, может подписывать лишь заместитель директора по административно-хозяйственной части. Мне становится ясным, что решается вопрос обо мне.
В новой обстановке я должен был поразмыслить насчет своей дальнейшей судьбы. Добившись, наконец, согласия на наши предложения по реорганизации Института, я считал, что могу еще поработать какое-то время и реализовать свои замыслы. С другой стороны, я только что вернулся из больницы после шестой уже полостной операции, мне шел 69-й год, можно и пойти на более спокойную, чисто научную работу. К тому же ситуация в партии шла, как говорится, наперекосяк, развернулось острое идейное противостояние, впрочем, как и политическое, а позиции ЦК КПСС были не очень ясные, переменчивые. Это тоже не вызывало особого желания работать.
Положение в Институте было таково, что с решением о руководстве надо было поторопиться. Помимо трудностей с зарплатой, затягивалась переаттестация научных сотрудников, определение их новой зарплаты, а это осложняло вопрос с очередными отпусками. Мы не могли производить структурную перестройку, кадровые перемещения. Впрочем, по существу мы ничего не могли делать. В этой ситуации некоторые сотрудники, наиболее, как бы это сказать, прыткие, стали подыскивать себе более надежную работу и уходить из Института. Учитывая все это, я еще раз позвонил секретарю ЦК КПСС А.С.Дзасохову и настойчиво попросил, не откладывая, принять меня. Встреча состоялась где-то в середине мая 91 года.
Принял меня Александр Сергеевич приветливо, но, как бы мимоходом, выразил недоумение по поводу того, что мы беспокоимся, поднимаем шум. Мне пришлось изложить все наши проблемы. Добавил еще, что не возражал бы на некоторое время остаться директором, чтобы приложить руки к реализации Постановления ЦК КПСС. В ответ услышал, примерно, следующее. Он, Дзасохов, понимает все сказанное, но вопрос о директоре непростой, он потребует времени. У нас есть такое предложение: вас утвердить советником директора нового Института, а временно исполняющим обязанности директора назначить Горшкова. Институту предстоят серьезные дела, и надо подбирать директора помоложе и с перспективой... Я возражать не стал, и мы договорились, что Дзасохов приедет к нам в Институт и сам представит это решение ЦК.