Приведу два поразительных примера, свидетельствующих о том, как это делалось на практике.
В первом томе воспоминаний «Жизнь и реформы» (с. 324) Горбачев как будто с сожалением констатирует, что пресса выходит из-под контроля, указывает, в частности, на поведение руководителей «Московских новостей» и «Огонька». У читателей должно создаться впечатление, что происходит это стихийно, вопреки желанию руководства партии. Упустили, мол, что поделаешь. Во втором томе той же книги (с. 378) он изображает картину заседания Политбюро по этому же вопросу, но с другим резюме: «Страсти кипели. Каждый член Политбюро, в первую очередь Лигачев, повторяли одно и то же: мы упустили прессу, потеряли всякий над ней контроль. При этом Егор Кузьмич прекрасно понимал, что дело в принципиальном направлении нашей политики, но, поскольку до прямых нападок на Генерального секретаря еще не дошло, мне лишь указывали на излишнюю терпимость, призывали что-то предпринять, «положить конец». Выразительная картинка: эдакий пушистый кот ведет игру с мышами, в результате которой мыши погибают, а кот иронизирует по поводу наивности мышей. Здесь не только признание своего коварства и цинизма, но и любование Генсека изощренной ложью.
И еще один пример — отношение Генсека к судьбе Коммунистической партии в период перестройки. Еще до XXVIII съезда партии М.С.Горбачев неоднократно провозглашал, что партия, отказываясь от управленческих функций, не отказывается от ответственности за положение дел в стране. Фраза эта явилась не столько заявлением о намерениях, сколько маскировкой подлинных устремлений. На протяжении ряда лет в партии шли разговоры об устранении подмены Советов партийными организациями. К этому привыкли, воспринимали эти разговоры, уже не вслушиваясь. В расчете отчасти на это привыкание было задумано устранение КПСС от власти. Вопрос этот, как известно, был предрешен на XIX партконференции и окончательно решен на XXVIII съезде. А вот признания на этот счет М.С.Горбачева, срывающие лицемерные покровы с этих ухищрений. «Стратегическая установка на ликвидацию монопольного господства КПСС, вернее, госпартаппарата была правильна, — говорит он. — Но тактически было целесообразно осуществить передачу власти Советам не рывком, а плавно, постепенно, чтобы не потерять управление страной и не дать тем самым повода "партократам" обвинить во всем перестройку» («Жизнь и реформы», книга 1, с. 451).
Да, передача власти от КПСС была произведена рывком, именно власти, а не только функций управления, как внушал Генсек на ранних стадиях. В результате никаких условий в виде соответствующих органов новой власти подготовлено не было. Утрата управляемости страной, дезорганизация власти стали неизбежными. Ни о каком сохранении ответственности партии за положение дел в стране не могло быть и речи; все это лишь пустые слова, призванные затушевать проблему. Коммунистическая партия, если смотреть на дело реалистически, была не только органом управления и власти, но и идейным стержнем всей системы политических, идеологических, организационных отношений. И ответственность за разрушение этой конституции несет тот, кто возглавлял разработку и осуществление и стратегических и тактических мер.
Выше я уже упоминал об интервью «Московского комсомольца» с Анатолием Черняевым. В нем есть еще одно любопытное место. На вопрос корреспондента, могло ли все повернуться по-другому, если бы не события августа 91 года, Черняев совершенно однозначно ответил: «Могло бы. Тут стечение разных обстоятельств. Не уйди Горбачев в отпуск, никакого бы путча не было». Что верно, то верно. Путча могло бы не быть. Причин у Горбачева не отлучаться из Москвы было более чем достаточно. Трудно поверить в то, что он этого не понимал. Выходит, зачем-то все-таки отъезд ему понадобился. А вот изменило ли бы это обстоятельство исход перестройки и судьбу самого Президента — это вопрос иной. Может быть, и изменило бы, но не существенно.
В первой половине августа 1991 года ситуация сложилась таким образом, что процессы вряд ли могли остановиться и пойти вспять. Игра была сыграна. Все, что можно было проиграть, — проиграно.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мне остается в заключение вернуться к вопросу о том, почему у нас в процессе перестройки произошло то, что произошло: социализм потерпел поражение. Конечно, в ходе повествования я так или иначе касался этой темы, но чувствую себя обязанным рассмотреть вопрос в более общем виде.