И вот мы едем. В кузове я один, румыны разместились в кабинке, на подножках, капоте. По дороге они дважды останавливали немецкие машины и советовались, что делать со мною. Немцы не хотели связываться с неизвестным, рекомендовали румынам завезти меня в Котельниково и сдать коменданту. Это было в высшей степени опасно. Спрыгнуть на ходу? Но за мной, наверное, наблюдают, а кроме того, за нами постоянно идут машины. Единственная надежда на то, что румыны поленятся заезжать в Котельниково, да и время позднее, а дорога впереди дальняя. Так и есть! Через щели вижу, что машина поворачивает перед городом вправо на Цимлянскую. Выждав немного, стучу по крыше кабины, машина приостанавливается, я выпрыгиваю, кричу «спасибо» и мимо разрушенных окраин депо иду в город. Испытываю чувство облегчения.
Перехожу пути, поворачиваю в переулок. Кругом ни души. Ставни окон, двери, калитки — все закрыто. Того и гляди вывернется какая-то опасность. На заборах налеплены приказы немецких властей: за уклонение от многочисленных правил — расстрел и концлагерь. Захожу во двор моего друга Коли Козлова, выходит навстречу его мама. У них тяжкое горе: как только вошли немцы, забрали отца, дядю Петю. А был он беспартийным. По всему видать, расстреляли. Я знал этого высокого красивого мужчину. Несколько лет назад ему покалечило руку в депо. Он получал приличную пенсию. Позже мне рассказали, что зашел к ним во двор знакомый мужик, поступивший к немцам в услужение. Взял отца за руку и нагло сказал: «Пойдем, Петро, сдам я тебя немцам. Ты все равно не жилец, а мне немцы сказали, чтобы я повязал себя кровью». Нашли его потом, судили. У меня дома все в порядке, мать жива и здорова, правда, она была легко ранена в одну из бомбежек, но все зажило.
По возвращении передо мною встали две неотложные задачи: поступить на работу, чтобы не увезли в Германию, и зарегистрироваться на бирже, чтобы не вызывать уклонением лишнего подозрения. Но там надо было сообщить о себе все основные данные. Этого я сделать не мог. И, как ни странно, эти трудности помогла мне решить моя мама, человек рабочий и к тому же малограмотный.
Пока я раздумывал о работе, мать сказала как бы между прочим, что знакомому слесарю на складе технических масел требуется подручный. Выяснилось к тому же, что это мой клиент по суду. По решению суда я передавал ему корову, забрав ее от непутевой жены, оставившей ему ребенка. Лично моей заслуги тут никакой не было. Но Титенко был благодарен мне и охотно взял меня на склад. Однако надо было еще идти на прием к начальнику депо Полееву, бывшему главбуху депо, с которым я общался, будучи судебным исполнителем. Раздумывая об этом визите, я пережил неприятные часы. А обойти его было нельзя. Увидев меня, он сочувственно улыбнулся и спросил: «Не эвакуировались?» Я пожал плечами, он подписал бумажку и сказал: «Ну, работайте». Так я и не знаю, известно ли ему было, что я ушел из суда и куда. Тревожные дни я испытал, когда Полеева назначили бургомистром города. Но все обошлось. Возможно, не дошли до меня руки. Что касается биржи, то мама взяла мой паспорт и пошла туда к знакомой молодой женщине, происходившей из хутора Крылова, и записала, что я только в этом году окончил среднюю школу, нигде не работал, сейчас подручный слесаря в депо. Конечно, комсомолец, как и большинство выпускников. На этом все и кончилось.
В один из первых дней встретился с Ваней Мартыновым. Он рассказал, как на обратной дороге его обчистили румыны: забрали зимний пиджак, брюки, рубашку, сахар — все. Интересной была его информация об обстановке в городе. При полиции создана молодежная дружина, сейчас занимаются строевой подготовкой. Среди полицаев есть знакомые. Начала работать церковь, правда, священник в ней румынский. Из прежних начальников не эвакуировались и пошли служить немцам начальник почты, директор кинотеатра, главбух депо. Стала выходить газета «Котельниковские новости», он показал мне пару номеров. «Фома» — член нашей организации работает в депо слесарем. Сам Иван устроился в мастерской по ремонту автомашин. Но его приглашают электромонтером в деповскую электростанцию. Мы посоветовались и решили, что приглашение надо принять.