Вернувшись в город, мы наконец натолкнулись у одного из железнодорожных домов на группу офицеров из 3 гвардейской танковой бригады. Представились им. Майор Елисеев посоветовал нам спокойно заниматься своими делами, если они у нас есть, а лучше всего найти местное начальство, они наверняка где-то здесь. И действительно, уже после обеда я нашел Стаховича, он сидел за столом и уплетал, судя по всему, вкусный борщ. Первые слова, которые он произнес, были: «Едрена палка, а мне сказали, что тебя повесили». Я не стал уточнять, кто принес ему такую весть: живой и ладно! Он тут же сообщил мне, что задержал девчонку в Абганерово, которая шла к нам. «Представляешь, в красноармейском полушубке, в шапке-ушанке, да еще с финкой, на которой выгравировано: “Славным молодым партизанам от Златоустовских комсомольцев". Ну, я и сказал ей, сама погибнешь и ребят погубишь, а в Котельниково мы все скоро будем».
Переходя на деловой тон, стал давать указания: бери райком комсомола и орудуй вовсю. Первым делом — очистить помещение райкома и райисполкома, там комендантская команда жила, настоящий свинушник устроили. Второе — вместе с военными организовать сбор трофеев. Третье — создать из ребят дружину и взять под охрану учреждения и склады. От Стаховича я вышел вдвойне воодушевленным: к общей огромной радости в связи с освобождением от оккупации прибавилось сознание ответственности за порученное дело. В тот же вечер я разослал гонцов с приглашением ребят и девчат для выполнения порученной работы. На другой день народ пошел к зданию райкома партии и райисполкома, что называется, валом. Шли молодые и пожилые, особенно школьники, все предлагали свои услуги и даже требовали работу. В первые дни все они проходили через мои руки, формировались группы, назначались старшие, которые вели людей на объекты. Во время этой суеты я заметил миловидную женщину, не первой молодости, которая издали наблюдала за мной. Я подошел к ней, и она сказала мне: «Я все смотрю на вас. Вы так энергичны и уверенны. Напоминаете мне Павла Корчагина». Ничто не могло доставить мне большего удовольствия, чем эти слова.
С уборкой помещения мы управились быстро, а вот со сбором трофеев начались сложности. Ребятишки, конечно, помогли военным в отыскании самых укромных залежей мин и оружия. Но стали происходить неприятности: там подняли стрельбу из винтовок, там взорвали мину, в другом месте запал взорвался у пацана в руках. А два «героя» специально зашли ко мне, чтобы похвастаться тем, как они малость постреляли из пушки подбитого танка. Пришлось устрожить допуск к сбору трофеев и разъяснить всем, особенно школьникам, что такое мина, граната, запал и чем они опасны. Оружия везде было полно, появилось оно и у нас в райкоме. Мы вооружили им нашу дружину, и пацаны охотно шли дежурить на посты. Без оружия вряд ли получилось бы.
30 декабря над Котельниково взвился красный флаг. А получилось это так. Встретив меня в очередной раз, Стахович вскричал: «Слушай, Смирнов, едрена палка. Второй день в городе советская власть, а красный флаг еще не вывешен! — лезет в карман широченных галифе и вытаскивает оттуда кусок кумача. — Держи, прибей с ребятами». Видать, давно носил его в кармане, да все некогда было. Я забрался на крышу аптеки, временного пристанища властей, и при помощи одного паренька прибил древко флага на фронтоне дома. Этот момент был сфотографирован корреспондентом ТАСС Э.Евзерихиным, а сама фотография появилась в журнале «Красноармеец» № 2—3 за 1943 год. Я долго не подозревал о ее существовании, пока Мария не привезла журнал в Котельниково.
Мы лишь со временем и постепенно осознали историческое значение Котельниковской операции, в результате которой была сорвана попытка противника деблокировать окруженную группировку. Армейская группа «Гот» была отброшена за р. Маныч, созданы благоприятные условия для окончательной ликвидации окруженных в Сталинграде войск противника. А в то время мы были просто счастливы освобождением и готовы были сделать все для армии.
Вскоре в городе разместилось Оперативное управление штаба фронта и тыловые службы. Часть улиц отгородили проволокой и поставили часовых. Мы узнали, что у нас живет Никита Сергеевич Хрущев, в то время — член военного совета фронта. Однажды поздно вечером сообщили, что меня приглашает заместитель командующего фронтом по тылу генерал Анисимов. Пока меня искали, пока я добрался из дому, генерал куда-то отбыл. Меня принял его адъютант майор Переслегин. Извинившись за отсутствие генерала, майор передал следующую просьбу штаба фронта райкому комсомола. Вследствие стремительного наступления советских войск регулярные госпитали значительно отстали от линии фронта, раненых же во время наступления поступает много больше, чем обычно. В тылу больших городов, кроме Котельникова, нет. Сталинград разрушен. Райком комсомола может оказать большую помощь фронту, если пошлет в госпитали, расположенные в городе, на круглосуточную работу как можно больше девушек для ухода за ранеными. Я заверил, что мы постараемся.