После того, как я сдал экзамены в Академию и мне сообщили, что я могу готовиться к учебе, я был приглашен на беседу с Ольгой Александровной Хвалебновой — заместителем председателя Правления общества «Знание». Я знал ее как обаятельного человека, симпатичную женщину. Было известно и то, что она была женой заместителя председателя Совмина СССР И.Ф.Тевосяна, который пользовался большим авторитетом в партии. Поздравив меня с успешной сдачей экзаменов, она сказала, что хотела бы высказать от своего имени ряд соображений в связи с предстоящим обсуждением вопроса о лекционной пропаганде на «великих стройках коммунизма».
Прежде всего она посоветовала не увлекаться подчеркиванием личных заслуг Сталина: достижения страны — это результат прежде всего труда и подвигов народа, партии. У нас же в стране налицо культ личности Сталина, когда все заслуги приписываются одному человеку. Культ личности Сталина отодвинул на второй план личность Ленина, о чем говорят хотя бы тиражи произведений Ленина и Сталина. По ряду важных вопросов теории социализма Сталин отступил от заветов Ленина, особенно — от норм партийной жизни. Он отказался от методов коллективного руководства партией и государством, единолично принимал важнейшие решения. В порядке практических советов она рекомендовала не увлекаться вопросами перехода к коммунизму, еще не решены вопросы социалистического строительства, насущные проблемы народной жизни; не увлекаться работой Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», поскольку в ней много спорных положений.
Нельзя считать, что сказанное Хвалебновой было для меня полной неожиданностью. Какие-то, хотя и неясные, но сходные мотивы гнездились в наших головах. Мой друг Володя Жидков — редактор областной газеты «Молодой ленинец» сказал мне однажды, во время прогулки по набережной Волги, что в обществе начнутся теперь перемены столь сложные, последствия и смысл которых сейчас невозможно себе представить. И все же такую развернутую и определенную критику ситуации мне пришлось услышать впервые. А главное, предстояло так или иначе все это учесть в докладе нашего председателя правления на предстоящем заседании. Естественно, что по приезде я поделился московскими новостями с заведующим отделом пропаганды и агитации обкома партии, а он позвонил мне на другой день и передал мнение руководства: московские указания полностью учесть. Я понял, что не только в низах, но и наверху сознают необходимость критического осмысления положения дел, внесения корректив в политику и теоретические позиции партии.
Глава 2
НА ПРОПАГАНДИСТСКОМ ОЛИМПЕ
Первые шаги в науке. Когда я засобирался в Москву сдавать вступительные экзамены в Академию общественных наук, мой земляк профессор М.А.Свердлин спросил меня, есть ли у меня там рука. Я переспросил, в каком смысле — рука? «Вас кто-нибудь знает в ЦК КПСС, кто бы мог помочь?» Кроме деловых телефонных разговоров с одним из инструкторов, никаких знакомств у меня, конечно, не было, о чем я сказал Матвею Абрамовичу. «Ну в таком случае туда лучше не ехать, просто так там делать нечего». К счастью, никакой «руки» мне не потребовалось. Хотя конкурс был — пять человек на место. Решили дело экзамены и реферат. Даже отрицательное заключение окулиста — увы! и на этот раз — не помешало мне быть принятым в Академию.
Обрадованный столь большой удачей, я ходил, не чуя земли под ногами. Я говорил себе: тебе повезло, тебе страшно повезло, что ты будешь учиться в таком учебном заведении, как Академия. Теперь надо приложить все силы, чтобы доказать, что ты достоин этой высокой чести.
Условия для учебы в Академии были созданы прекрасные. Богатая библиотека, удобное общежитие, где в небольших комнатах жили по одному, по два человека. Но главное — это то, что в качестве преподавателей работали такие видные ученые, как Г.Ф.Александров, СД.Выгодский, Г.Е.Глезерман, Г.М.Гак, В.АДынник, Ю.А.Жуков, А.Н.Маслин, А.Ф.Окулов, М.М.Розенталь, М.И.Сидоров, Ц.А.Степанян, О.В.Трахтенберг. Однако упиваться хорошими условиями было некогда. Время наступило переломное и бурное. Накатывались волны критики культа личности Сталина — XX съезд партии, 1956 год. Выдвигались новые экономические идеи, направленные против сверхцентрализма, происходили перемены в идеологии, обозначенные символически И.Оренбургом как оттепель.