Именно Ленин в другом месте подчеркивал, что у Маркса нет и тени попыток сочинить утопии, по-пустому гадать насчет того, чего знать нельзя. Маркс ставит вопрос о коммунизме, как естествоиспытатель бы поставил вопрос о развитии новой, скажем, биологической разновидности, раз мы знаем, что она как-то возникла и в таком-то определенном направлении видоизменяется. Социализм, считал он, как учение именно потому и превратился из утопии в науку, что это учение исходит из реального движения общества, из определенных материальных и духовных условий и предпосылок, предполагает поиск эффективных средств и методов достижения поставленных целей.
Ленин считал, что для перехода к социализму потребуется целая эпоха, и отказался поместить в программе партии описание социализма, поскольку мы этого не знаем и знать не можем. Сталину не без основания приписывают инициирование коммунистического строительства, тем не менее, при внимательном прочтении видно, что на XVIII съезде партии он говорил о том, что мы получим возможность перехода к коммунизму только в том случае, если перегоним главные капиталистические страны экономически (в смысле потребления на душу населения) и страна будет насыщена предметами потребления. Что касается «Экономических проблем социализма в СССР», то, как я уже писал, там шла речь о предварительных условиях, которые надо было еще осуществить, например, обеспечить не мифическую «рациональную организацию производства», а непрерывный рост всего общественного производства. Короче, никакими сроками Сталин создание этих условий не связывал. Но повод для пропаганды перехода к коммунизму все-таки был дан.
Главным инициатором перевода построения коммунизма в практическую плоскость явился Никита Хрущев, возможно, под воздействием его окружения — помощников и советников. Уже на XX съезде шла речь о следовании курсом коммунистического строительства. А через три года на XXI съезде было заявлено, что у нас одержана полная и окончательная победа социализма и что страна вступила в период развернутого строительства коммунизма. Вроде бы ничего не оставалось делать, как строить коммунизм. Именно этот съезд положил начало интенсивной пропаганде строительства коммунизма как практической задачи.
Но самый бурный всплеск пропаганды коммунистического строительства начался с принятия XXII съездом партии новой Программы КПСС. В ней была обозначена задача достижения не только высоких производственных показателей, но и перехода к бесплатному распределению: бесплатному пользованию квартирами, коммунальными услугами, коммунальным транспортом и т.п. За два десятилетия намечено было создать материально-техническую базу коммунизма, обеспечить изобилие материальных и культурных благ для всего населения. В результате советское общество вплотную должно подойти к распределению по потребностям, в СССР будет в основном построено коммунистическое общество. Что изо всего этого получилось — известно.
И все-таки, что же двигало авторами и вдохновителями этих замыслов? Честолюбие первопроходцев и победителей — это ясно и бесспорно. Но ясно также, что предлагавшиеся расчеты уже тогда брались под сомнение, в том числе и в рабочей группе, готовившей проект Программы.
Может быть, лидерам хотелось поставить перед страной достаточно большую цель, ибо только в этом случае рождается достаточно большая энергия? Но ведь и задачи доведения до высоких показателей социализма — тоже были достаточно значительной целью. Так нет: из книги в книгу переходило положение о том, что социализм уже осуществлен.
Может быть, сказав однажды о построенном социализме, считали невозможным вернуться к «решенной» задаче, не позволяли амбиции? Может быть, и это. Но разве в таком серьезном деле можно руководствоваться амбициями? Выходит, что можно.
Разумеется, я пишу обо всем этом с позиций современного опыта, с современного уровня знаний и понимания. Я, как и многие мои коллеги, был вовлечен в пропаганду выдвинутых задач. Конечно, между нами шли разговоры о том, что задачи слишком сложны и вряд ли они будут выполнены. А если производственный уровень и будет достигнут, то уровень сознательности людей останется таким, когда еще не переведутся типы вроде бурсаков Помяловского, готовых с удовольствием плевать в чужие кадушки с капустой. Но это были рассуждения первого времени, а затем под бурным натиском патетики Хрущева эти сомнения растаяли. Надо отдать ему должное — вербовать себе сторонников, убеждать он умел. Даже прохладно настроенная аудитория в ходе его выступлений начинала теплеть, смеяться, аплодировать, а под конец устраивала овацию.