Об уровне их подготовки и способностях говорит хотя бы то, что, уходя из Отдела, они занимали крупные государственные и партийные посты. Кто они? Скляров Юрий Александрович — впоследствии шеф-редактор журнала «Проблемы мира и социализма», заведующий Отделом пропаганды ЦК партии, Медведев Вадим Андреевич — затем ректор Академии общественных наук, заведующий Отделом науки и секретарь ЦК партии, Косолапое Ричард Иванович — впоследствии главный редактор журнала «Коммунист», Грамов Марат Владимирович — впоследствии председатель Госкомспорта СССР, Ненашев Михаил Федорович — позднее главный редактор газеты «Советская Россия», председатель Госкомиздата и Гостелерадио, Владимиров Борис Григорьевич, работавший у нас руководителем группы консультантов, потом помощником у Суслова и Андропова, заместителем заведующего Отделом науки и главным редактором «Экономической газеты». Конечно, по своему характеру и взглядам это были люди очень разные и в последующеми занимали разные и даже противоречивые позиции.
И все же оставался еще один вопрос, требовавший решения: как заполнить пустоту, образовавшуюся после разгрома руководства идеологией. Конечно, регулярная связь с Сусловым придавала известную устойчивость руководству Отделом пропаганды, но как бы решительно я ни вел себя, как бы квалифицированны ни были мои коллеги, все равно оставалась важная проблема обеспечения авторитета нашим решениям. Хоть и была широко распространена легенда о всесилии Агитпропа, но я видел, что его авторитет зависел не только от поведения его руководителей, но и от поддержки их со стороны центральных органов информации, ибо в конце концов все решали человеческие отношения.
Среди руководителей прессы, информационных агентств многие были членами и кандидатами в члены ЦК партии, членами ревкомиссии, словом, каждый из них — крупная политическая фигура, имевшая собственный выход на секретарей ЦК. А во главе литературно-художественных журналов, издательств стояли известные писатели, литературные критики. И это была публика острая и взыскательная.
После длительных консультаций, советов мы, наконец, договорились что будем собираться небольшой группой и обсуждать прежде всего неотложные оперативные дела и согласовывать свои действия. Получил на это «добро» от Суслова. Охотно и регулярно бывали на встречах Михаил Васильевич Зимянин — главный редактор «Правды», Лев Николаевич Толкунов — главный редактор «Известий», Леонид Митрофанович Замятин — генеральный директор ТАСС, Иван Иванович Удальцов — председатель правления АПН. Немного сложнее было с Лапиным Сергеем Георгиевичем, который вначале капризничал, но потом приобщился и приходил регулярно.
Наши встречи и обсуждения помогали всем нам, придавали нашим делам определенную целеустремленность. По общему признанию такого тесного взаимодействия Отдела пропаганды ЦК и руководителей центральных идеологических ведомств не было ни до того, ни после.
Двое из этого коллектива, а именно Зимянин и Лапин, были вместе со мной приглашены в Завидово в начале 1976 года для работы над Отчетным докладом XXV съезду партии. Можно было предположить, что приглашены они были отнюдь не для работы над докладом, а скорее на смотрины кандидатур на пост секретаря ЦК по идеологии. Тем более, что к тому времени идеологический раздел у нас в основном был готов. Но, появившись в Завидово, они должны были проявить себя и таки проявили, предложив написать еще один раздел о социально-классовой структуре. Я решительно возразил, так как на двух предыдущих съездах эти проблемы рассматривались и ничего нового в этой сфере не произошло. Мои возражения приняты не были, и вот началась «работа»: я сижу и строчу текст, а Лапин и Зимянин «гоняют блиц» в шахматы, по нескольку десятков партий в день! Показал им первый вариант: Зимянин в принципе одобрил, Лапин сказал, что материал не годится, но что нужно делать, не сказал. Я делаю второй вариант и показываю, реакция та же, продолжение то же: они играют в шахматы, я пишу. Я возмутился, сказал, что думаю, Зимянину, Александрову... И вдруг — обсуждение положения дел на совещании у Генерального. Когда очередь дошл$%ас, я сказал, что раздел Отдела пропаганды принят, а что касается социально-классовой структуры, то считаю раздел не нужным и что в таком составе мы его все равно не напишем. Заявление произвело впечатление, в совещании был объявлен перерыв.
Для меня XXV съезд партии остался в памяти как «мой съезд»: я очень много работал при подготовке материалов к отчетному докладу, как делегат съезда был избран членом редакционной комиссии, а как руководитель Отдела возглавлял редакционно-издательский аппарат съезда (РИА). За нами были подготовка стенографического отчета о работе съезда, всех речей к печати, ежедневных информационных сообщений об утренних и вечерних заседаниях съезда.