Коллектив Института активно готовился к XVII Всемирному Монреальскому философскому конгрессу. Основной темой конгресса была избрана тема «Философия и культура». Оргкомитет под председательством академика Д.М.Гвишиани проделал огромную подготовительную работу. В Международный оргкомитет конгресса было направлено 170 докладов. Наиболее значительную роль в нашей делегации играл академик Теодор Ильич Ойзерман, который председательствовал на пленарном заседании и выступил с одним из основных докладов. Активно работали на конгрессе — председательствовали в секциях и выступали с докладами доктора наук А.И.Арнольдов, П.С.Гуревич, В.В.Денисов, Н.И.Лапин, Н.В.Мотрошилова, В.В.Мшвениерадзе, И.С.Нарский, Л.И.Новикова, В.С.Семенов и другие. Руководителем делегации был назначен я, мой доклад для конгресса «Духовная культура и формирование личности при социализме» был загодя направлен в Монреаль для перевода, а на самом конгрессе я выступил с речью на тему «Маркс и реальный социализм». Для советской делегации Монреальский конгресс в определенном смысле стал переломным: на него не поехали представители старшего поколения П.Н.Федосеев, Ф.В.Константинов, АГ.Егоров, М.Т.Иовчук и другие. Их заменили квалифицированные и способные молодые ученые.
По возвращении домой делегация развила бурную деятельность по освещению итогов конгресса. Я выступил на Ученом совете Института философии, на заседании бюро Отделения философии и права АН СССР, на Совете международного сотрудничества при Президиуме Академии наук, перед профессорско-преподавательским составом МГУ, в Центральном лектории общества «Знание», а по Центральному телевидению я выступал вместе с Ойзерманом и Мотрошиловой. О работе конгресса было рассказано и в печати: в «Правде», «Литературной газете», журнале «Коммунист». В издательстве «Знание» вышла брошюра, а издательство «Наука» выпустило монографию «Философия и культура».
Все это было хорошо, но впереди стояла задача, каким образом, посредством каких именно исследований подойти к философскому осмыслению социальной практики. Дело оказалось непростым: над умами исследователей нередко довлела привычка ставить в качестве задачи предстоящей работы — описание философских понятий и категорий, их развития и взаимодействия; тогда как объяснения сложных процессов и явлений общественной жизни оставались в стороне. И все же, в процессе длительных обсуждений и споров план научно-исследовательских работ пополнился полутора десятком новых для Института проблем. Среди них наибольшую значимость представляли: диалектика производства и потребления, социальные аспекты интеграции города и деревни, коллективизм в сфере отношений и сознания, пути формирования научного мировоззрения, экологические проблемы научно-технической революции, роль философии в духовной жизни общества.
Нельзя сказать, что я был в восторге от этих новаций, но иного не придумали.
На фоне этих поисков стала выявляться между тем проблема, над которой до того времени работали философы-одиночки, но которая, однако, могла стать стержневой для такого коллектива, как Институт философии, точнее — подразделения социально-философского направления. Я имею в виду философское осмысление состояния и развития общественного сознания в стране. При этом особое значение приобретала задача формирования у людей марксистско-ленинского мировоззрения. В апреле 1984 года мы провели по этой теме теоретическую конференцию, а через некоторое время создали в Институте Отдел философских проблем общественного сознания во главе с известным ученым и хорошим организатором Людмилой Пантелеевной Буевой.
Расскажу о некоторых интересных моментах, связанных с проведением конференции по мировоззрению. В ней приняли участие не только ученые, но и писатели, драматурги, артисты, журналисты. На одной из секций выступил известный драматург Виктор Розов, чьи пьесы многие годы будоражили общественное мнение. Попробую хотя бы приблизительно восстановить канву его речи. Зная мои пьесы, говорил он, никто не может упрекнуть меня в том, что я против хороших людей, которые в моих пьесах героически противостоят мещанской морали, вещизму и т.п. Но, простите, я не понимаю, что такое «новый человек». Разве альтруистическую заангажированность, служение высоким идеалам добра мы не встречаем уже у людей XIX века, а то и раньше? К этому стремились наши родители и родители наших родителей. Так почему эти свойства мы должны называть новыми?