Может показаться, что я хочу изобразить все происходящее в Институте при мне розовыми красками. Нет, конечно. Наряду с большинством коллектива, активно включившимся в перестройку работы Института, сформировалась небольшая, но активная группа, а может, и не одна, которая стала исподволь выступать против линии директора. Хотя меня дружно избрали в партбюро, от чего мой предшественник благоразумно отказывался напрочь, нашлись те, кто стал выступать с критикой на партсобрании, а некоторые писать анонимки. Верхом же критического запала было обвинение директора в том, что он «евреям помогает, а в душе шовинист». Как говорится, «хоть стой, хоть падай». В общем опыт еще раз доказывал, что нельзя так быстро сплотить коллектив, расколотый с давних времен идейной враждой, националистическими предрассудками, психологической несовместимостью. Требовались время и много усилий по налаживанию творческой работы.
Приглашение Горбачева. В феврале 84 года умер Ю.В.Андропов, генеральным секретарем ЦК КПСС был избран К.У.Черненко. Решение не было неожиданным, но это не делало его ни авторитетным, ни привлекательным. Сожаление в связи с кончиной многообещающего Андропова дополнилось ощущением нарастающей нестабильности и тревоги. Для создания обстановки стабильности, уверенности у нового лидера не было необходимых данных: ни сильной политической хватки, ни должной теоретической подготовки, ни достаточной воли, ни тем более — здоровья. Сильно компрометировало его то, что многие годы его деятельность была связана с канцелярией — в Президиуме Верховного Совета СССР и в ЦК КПСС. Неуверенное поведение на трибуне, с запинками и неправильным произношением речь вызывали удручающее впечатление.
В июне 84 года я побывал на Варненской философской школе в Болгарии. Известный болгарский философ и старый мой приятель Стефан Ангелов с болью говорил мне: «Слушай, Георгий! Как это получилось, что Черненко стал у вас лидером? В Болгарии это известие встретили с большим неудовольствием. Думаю, не только в народе, но и "наверху"».
Еще более резкую реакцию я встретил в Италии, куда мы с женой ездили на отдых. В Римини к нам в гости приехал знакомый итальянец Мирко, коммунист, член Европарламента. С первых слов он прямо-таки обрушился на меня. «Что вы там делаете в Москве?! Разве можно было избирать Черненко! Вы же наносите огромный вред КПСС, а вместе с тем мировому комдвижению, а как вы ведете себя на международной арене? Вы же попали в положение изоляции: ни вы ни к кому, ни к вам никто. Ощетинились шипами во все стороны словно еж...» Чувствовалось, что они восприняли все это как собственное бедствие. Наше руководство обвинялось в безответственном отношении к серьезнейшему вопросу — избранию лидера. И оправдаться было невозможно. Мы и сами примерно так же переживали.
Где-то в начале осени 84 года Горбачев пригласил А.Н.Яковлева и меня в связи с подготовкой доклада к научно-практической конференции, посвященной задачам идеологической работы партии в свете решений июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС. Главным докладчиком был намечен Горбачев, и это обстоятельство многое значило для него. Не только с точки зрения заявки на лидерство в области идеологии, но и как способ консолидации сил, на которые он со временем мог бы опереться. Горбачев уже сидел в бывшем кабинете Суслова, а это означало, что он не только фактически исполняет роль второго секретаря ЦК (ведет Секретариат и т.д.), но и обладает соответствующими аксессуарами.
Воспользовавшись появлением у Горбачева в новом качестве, я рассказал ему о том, как меня «полоскали» зарубежные друзья по поводу избрания нового Генсека. Мой рассказ прозвучал как вопрос: а в самом деле зачем это сделали? Александр Николаевич поддержал меня. Горбачев встал из-за стола и заходил по кабинету. Потом бодро и уверенно произнес: «Ничего, ничего, ребята, все идет правильно». Ему при нас позвонил Черненко, в ходе разговора Михаил Сергеевич просил его не увлекаться международными встречами и беречь свое здоровье. Иногда мысленно возвращаюсь к тому разговору. Мы и сами знали, что, исполняя обязанности второго секретаря ЦК, Черненко почти автоматически проходил на пост Генерального. Таков был порядок смены лидера. И все же я сейчас не уверен, осознавали ли вообще члены Политбюро, какой вред они наносили авторитету партии, выдвинув Черненко, или, увлекшись шахматными комбинациями, совсем перестали думать о реакции коммунистов и народа.