И вот с 5-го класса я учусь здесь. Это стало возможным благодаря тому, что отец, вернувшись из бегов, стал работать в швейной мастерской, организованной железнодорожниками. В классе действовала дружная пионерская организация: мы то готовились к выступлениям на школьной сцене, то «шефствовали» над путейной стрелкой, т.е. регулярно надраивали ее керосином, чем причиняли немало беспокойства взрослым путейцам, посещали коллективно кино, ходили в степь за цветами и т.д. Я неплохо учился, но много разговаривал на уроках, за что мне поставили в четверти по поведению «уд» (тройку). И тем не менее в конце учебного года на общешкольном собрании меня награждают. Слушаю директора и не верю своим ушам: Смирнова Георгия — за успехи в учебе — книгой Николая Островского «Как закалялась сталь». Эту книгу я ищу уже год, но ни в библиотеках, ни в магазине ее нет. И вот держу ее в руках.
Вообще-то и до этого, с переездом в Котельниково, я читал много, пользуясь школьной и городской детской библиотекой. Начало моему книжному увлечению положило прочтение «Таинственного острова» Жюля Верна: старая растрепанная книга без начала заставила меня провести над ней без отрыва несколько дней и вечеров. И после этого началось! Читал я много и довольно беспорядочно. Читал об освоении Арктики и песчаных пустынь, про Колхиду и Кара-Богаз-Гол, строительство Магнитки и Турксиба, о первых колхозах и совхозах, партизанах Сибири и пограничниках, подпольщиках, организаторах гигантских строек, учителях, сельских комсомольцах, детском самоуправлении в школе и т.д. И тем не менее «Как закалялась сталь» произвела на меня оглушительное впечатление.
Я читал и перечитывал книгу без конца, брал ее с собой, куда бы ни заносила меня жизнь. Сама книга и Павел Корчагин стали для меня друзьями и наставниками. В чем же секрет ее великого обаяния? Наверно, я увидел повествование о жизни и поведении людей, очень близких и понятных мне, людей, захотевших практически перестроить жизнь к лучшему. Как все люди, Корчагин ошибается и терпит поражения. Но везде, где бы он ни оказался, выступает за справедливость, проявляя и умение и крепкий характер. Юного читателя не могло не тронуть то, что на фоне всех этих трудностей, ожесточенной борьбы у героя очень рано и сильно проявляются два замечательных светлых устремления — интерес к книге и любовь к девушке. Но если с любовью приходится расстаться, то увлечение книгой, стремление к знаниям плюс огромная сила воли, мужественный характер позволили ему преодолеть собственную немощь, осмыслить пройденный путь и написать книгу, которая в то время покорила сердца миллионов.
Сказалось еще одно влияние Островского — я стал серьезнее. Если до него я воспринимал строительство социализма как успешное в целом дело, хотя и видел много трудностей, то Островский давал четкое представление о том, что не только мелкобуржуазная среда в деревне, но и мещанство, спекулянты, торгаши в городе будут долго затруднять строительство социализма. Более того, бюрократизм в партии и комсомоле тоже отравляют жизнь. Глухо говорилось что-то о борьбе с оппозицией, понять, о чем речь, было невозможно, кроме одного — что это опасно.
Трудности и дрязги повседневной жизни не застилали те великие дела, которые решала страна. Я понимал, что грандиозная революция, разрушительная гражданская война подорвали силы народа, страны, но мы во что бы то ни стало выберемся из трясины трудностей. Мы видели, что всюду идет великое строительство: строятся Кузнецкий металлургический комбинат, Магнитка, Ростсельмаш, Сталинградский тракторный, прокладывается Турксиб. Недаром на плакате за плечами товарища Сталина изображен индустриальный пейзаж: высятся корпуса заводов, дымятся трубы. Хотелось как можно больше об этом знать. Одно время я читал почти исключительно книги о гражданской войне, об индустриализации и коллективизации.
Материально семья жила трудно. Приходилось и мне во время летних каникул подрабатывать. После 5 и 6 классов вместе с матерью нанимались лепить саманы (строительный кирпич из глины). После 7 класса работал поливальщиком на колхозной плантации, после 8 — вместе с группой учащихся обслуживал ученых, проверявших потери комбайнов на уборке горчицы.
Часть лета после 5 класса проработал на бахче в качестве сторожа. Отец задумал строить собственный дом. В этой связи арендовал бахчу, а рядом на Аксае были густые заросли камыша, которым он хотел покрыть крышу. Но для этого камыш надо было срезать серпом и повязать в пучки, пригодные для кровли. Отец попросил меня заняться этим, а заодно и покараулить бахчу. И вот я живу в шалаше на берегу реки. До обеда режу камыш, находясь по колено, а то и по пояс в воде, благо вода теплая, но кишит пиявками и прочей гадостью. Иногда на тачке вожу арбузы и камыш в Котельниково, а это километров шесть. Мне особенно не скучно. Со мной «Как закалялась сталь», «Тихий Дон», все время перечитываю их. Ночами, конечно, было страшновато, ведь вокруг ни души. Но привыкал. Только ноги стали покрываться незаживающими язвами, наверное, от постоянного пребывания в воде. Мать ахнула, увидев кровоточащие язвы на моих ногах, и не пустила больше на бахчу. Стала мазать болячки солидолом, втихомолку сажая чертей моему батюшке. Ноги зажили.