– О, да… Это несомненно… мсье Рэм. А в море… много таких, как вы? – тут же поинтересовалась француженка.
– Не знаю, мадмуазель. Пока подобных мне я не встречал, но кто знает, что будет дальше, верно?.. Океан и до прихода Глубины был исследован хуже, чем ближний космос.
– Т… Так вам знакомо понятие космоса? Тогда вы сами?..
– Мадемуазель капитан Деверо, давайте слегка упростим нам всем задачу, – сказал я, убедившись, что офицеры тоже меня слушают. – Я – не урожденный Глубинный, а, так сказать, благоприобретенный. Я родился, воспитывался и учился, как обычный человек: на суше, в обычной семье. Был какое-то время моряком, но однажды судьба сложилась так, что передо мной встал выбор – или погибнуть, или… перейти на несколько иную ступень жизни. Правда, куда ведут эти ступени – вверх, вбок или вниз, – однозначного ответа я, пожалуй, не дам. Потому как сам его пока не получил, и потому просто не знаю. Но давайте исходить из того, что еще не так давно я был человеком, и по части самосознания им так и остался. Как и «погрузившаяся» Амагири Аясэ, кстати, тоже.
– Н-но… Но как вы смогли стать… подобным Глубинным? – ожидаемо спросила Деверо.
– Скажем так – я пока не готов отвечать на столь подробные вопросы с первой же минуты знакомства. Мне вполне понятен ваш интерес, но спешить тут я не намерен.
– Ясно… – слегка разочарованно поджала губы женщина. – А что же тогда насчет «Фусо»? Она действительно полностью сохранила личность после «погружения»?
– Я не знал ее ранее, но, по словам той же «Атланты», достаточно близко знакомой с ней уже довольно продолжительное время: за исключением внешности и расширившихся возможностей, это – все та же Аясэ-семпай. Впрочем, поговорите с ней сами, мадмуазель. Думаю, специалист вашего уровня сможет многое понять из беседы, – предложил я женщине.
– Да, пожалуй, вы правы… Но позже, пока я просто посмотрю…
Не желая мешать, я лишь кивнул и оставил корабельного психолога, что с горящими глазами и от волнения покусывающая ноготь большого пальца наблюдала за «Фусо» с Глубинными. И отошел, было, в сторону, но один и без внимания предсказуемо не остался.
– Мистер Рэм? – приблизились ко мне двое первых лиц корабля.
– Да, господа?
– Знаете, я, конечно, тоже желаю завалить вас вопросами, но также понимаю, что сейчас навряд ли услышу ответы хотя бы на треть из них, – проговорил коммандер, глядя мне в глаза. – Однако сейчас я пришел не спрашивать. Мистер Рэм, я внимательно изучил все имеющиеся доклады, поступившие от канмусу после окончания боя. И теперь хочу сказать вам одно – кем бы вы ни были и откуда бы вы ни пришли, но с вашей помощью было спасено очень много людей. Очень. И мы все благодарны вам за это. Что же до вопросов… То – может быть, позже, может быть, в другое время. Но пока не принимайте на свой счет наши удивление и осторожность: мы все искренне рады уже тому, что вы – на нашей стороне.
– Можете быть уверены, сэр, нас вам не стоит опасаться, – подтвердил я. – Мы доведем вас до условно-безопасной зоны японского сектора… а дальше – будет видно. Что же до вопросов, то давайте пока просто присмотримся друг к другу. Суток двое у нас, я думаю, все еще есть.
Оставив Рейну и Чисэ и не сводящих с них глаз людей с их маленьким зверинцем, я неспешно отошел к лееру, рассматривая несущий нас катамаран с точки зрения военно-морского курсанта. И то, что я видел, мне однозначно нравилось. На таком корабле я не отказался бы и послужить, сложись для меня все иначе.
– Что, присматриваетесь, мистер Глубинный Флагман? – раздался сзади голос Сэн, вынырнувшей из внутренних помещений «Артемис» уже без обвеса. – Прикидываете, не прикупить ли себе такой кораблик по случаю?
– Ну, я бы не отказался… Ты чего ухмыляешься?
– Да так, забежала в медблок, проведать свою «младшую сестричку»: Кимберли Вайл, служащую в Четвертом флоте, и как раз у Валери. Она – канмусу систершипа «Атланты», крейсера «Сан-Диего». И, как мне рассказали, умудрилась нынче отличиться, причем и в положительном, и в отрицательном смыслах – спасла от верной гибели двоих эсминок, перебив в одиночку с пяток Глубинных, но потеряла в этом бою обе ступни.
– Ой… Слушай, это, наверное, больно…
– Ага, больно, – я тоже однажды чуть без ноги не осталась. И этой дурехе еще повезло, что их, в свою очередь, прискакали выручать девчонки Нирен. А то бы сожрали всех троих. Хотела ей накрутить хвост за… как ты там говорил? А, за «слабоумие и отвагу»! Но поглядела – и махнула рукой, все равно она сейчас ничего не услышит…
– Что, все так плохо? – нахмурился я.