Эрнхарт прикрыл глаза, словно засыпая, и на ненадолго замер. На одно мгновение я испугался, не умер ли старик прямо на месте - так плохо он выглядел. Но в следующее мгновение сквозь веки прорвалась яркая вспышка, и пожилой маг огня открыл глаза, превратившиеся в пылающие солнца.
Верховный магистр не сделал ни одного движения, но ярчайший, как тысяча факелов, огненный дракон соткался из чистого пламени перед нашими глазами. Затем, на миг вцепившись в перила, пламенная фигура рептилии вскинула голову, отнюдь неиллюзорно заревев, и, перемахнув через ограждение крыши, пустилась в полёт.
Это было настолько внезапно и неожиданно, что я даже опрокинул на себя кубок.
— В следующий раз предупреждай, как решишь сделать что-то подобное. — недовольно прошипел я, вскакивая с кресла.
Глаза старого мага потухли, но в них так и играли озорные огоньки.
— Это затем, чтобы ты не волновался. — хмыкнул старик. — Во мне ещё достаточно огня.
— Что это было, кстати?
Эрнхарт покатал во рту напиток, наслаждаясь ситуацией, и лениво ответил:
— Я тоже когда-то был молодым мастером и любил впечатлять девушек. Тогда я и придумал этот фокус. Драконы иногда летают над королевствами, поэтому, найдя изображение одного из таких, я создал иллюзорного дракона из пламени. Конечно, с точки зрения боя это совершенно непрактично: но выглядит эффектно, согласись. Сложнее всего было заставить его реветь, и я долго корпел над искусством воздуха, вплетая рёв в этот приём. Зато, когда я показал это на празднествах…
Старик довольно зажмурился, погружаясь в воспоминания.
— Меня волнует не то, сколько в тебе огня, а сколько жизни. — проворчал я, скидывая с себя королевский халат — хламиду, и устраиваясь поудобнее в кресле.
Под халатом у меня была только простая белая рубашка, но ночи в Палеотре были не чета Ганатре или Арсу — не замёрзну.
Огненный дракон тем временем, сделав круг вокруг дворца, вернулся к нашей стороне крыши и взорвался десятками ярких потоков пламени, что пронеслись прямо рядом с нами, затухая.
— Между тем это имеет под собой прямую связь. — степенно заявил Грицелиус. — Мастер может не опасаться смерти, пока при нём его силы. Не смотри на мой внешний вид. Может, я уже немолод и изрядно вымотался за последние дни, но как мастер магии я ещё далёк от своего заката.
— Я бы не отказался услышать пару подробностей.
— Подробностей никто не знает. — после короткого раздумья произнёс старик. — Просто это, можно сказать, устоявшийся факт. Чем сильнее мастер, тем дольше он живёт. Есть разные теории насчёт того, как это работает.
— И какова твоя?
— Мой наставник говорил, что со временем, когда жизненные силы тела иссякают, мы, привыкшие постоянно использовать нейтраль, постепенно неосознанно преобразуем часть своих сил в то тип нейтраля, что называем жизнью, заменяя недостающее. Но тело тоже не вечно, и потому со временем, разрушаясь, требует всё большей и большей подпитки. Поэтому, чем могущественнее мастер, тем дольше его сила может подпитывать умирающее старое тело.
— Однако со временем сил всё равно становиться слишком мало. — заметил я.
— Верно. — кивнул Грицелиус. — Возможно, есть некий предел сил, достигнув которого маг может жить неограниченно долго. Может, даже возможно повернуть процессы старения вспять, если подать достаточно силы. Но никому не удалось подобное, даже лучшим мастерам жизни. Древнейшие из мастеров что я знал, жили несколько столетий. А затем начинали сдавать, теряя силы. Но мне ещё нет и двух столетий, и я один из сильнейших, так что волноваться рано. Не думаю, что начну терять силы в ближайшие лет сто.
Интересно, что стало бы со мной, не обрети я бессмертие. Технически, я тоже неслабый мастер… Но мастер смерти. Возможно, один из местных сумел бы преобразовать силу смерть в нейтральную, а затем - обратно в жизнь, пусть и с потерями. Мне подобное не давалось совершенно, несмотря на многочисленные попытки и эксперименты.