Простая логика подсказывала мне, что при таком подходе я бы банально превратился в нежить на исходе своих лет. Не самый плохой исход, но всё же… Хорошо, что ритуал сработал. Семнадцать тысяч жертв стоили того, до самой последней капли их крови.
— Это теория твоего учителя. А что насчёт тебя самого? У тебя есть собственное видение?
Эрнхарт надолго замолчал, погружаясь в мысли. Я уже думал, он и не ответит, но старик медленно, словно проверяя каждое слово, заговорил:
— Я думаю, не всё так просто… Если бы дело было только в преобразовании энергии, целители и мастера жизни жили бы дольше других. В этом их работа, они владеют преобразованием сил своей души или внешней энергии в жизненный нейтраль лучше всего. Мистическая энергия нейтраля — самая гибкая вещь во всём мироздании, но мы, её обладатели и практики, несовершенны. Любое преобразование имеет свои потери, свой коэффициент рассеивания, если хочешь научный термин. Для меня привычнее всего преобразование в огненный тип силы, и я достаточно хорош в этом, чтобы создать пламенный луч даже из водного нейтраля, находясь в открытом море. Но многие мастер жизни будут опытнее меня в целительстве, и потенциально они способны вырабатывать больше жизни, чем я. Однако моя знакомая целительница, что явно была способна исцелить вдвое больше людей чем я, умерла два десятилетия назад. А ведь мы были ровесниками.
— Так что ты думаешь? В чём причина? — с искренним любопытством подался вперёд я.
— Я думаю, что старость — это не только физический процесс. — неторопливо ответил Грицелиус. — И дело не только в жизненной энергии, нет. Не одно лишь тело и энергия делает нас живым. Есть что-то ещё. Возможно, пока неуловимое, незримое для чувств даже самого опытного мастера. Быть может, где-то на самой грани, на той тончайшей, но невообразимо прочной нити, что соединяет саму душу и тело. Быть может, изначальное ядро, первородный исток нашей жизни, что постепенно иссыхает с годами. Не душа и её силы, не изначальный нейтраль сотворения: что-то ещё. Огонь истинной жизни, что пылает в каждом, если хочешь. Нечто, что делает нас по-настоящему живыми, наполняя совсем не мистическими силами. В ком-то он сильнее, в ком-то слабее. Не потому ли одни люди без всяких мистических сил живут дольше других?
Теория была интересной. В чём-то даже поэтичной. Вот только ни о чём подобном не говорил мне даже демон, а значит, вряд ли в этом было хотя бы зерно истины.
— У тебя есть какие-то подтверждения этой теории?
— Никаких. — улыбнулся Грицелиус. — Но если я, что и понял за свою долгую жизнь, то это то, что в мире не всё так просто, как кажется на первый взгляд.
— Время покажет, что окажется верным. — эхом откликнулся я. — Но ты же не за этим решил встретиться сегодня?
Лицо верховного магистра красных башен слегка скривилось, как от лимона. Но затем, словно придя к какому-то выводу, он внезапно просиял.
— Нет. Хотел сказать, что завтра будет совет лордов, где тебе надо будет назначать новых чиновников на ключевые государственные посты. Вообще-то, его можно было провести и сегодня, но я так устал… — старик сокрушённо вздохнул, но затем вдруг пакостно улыбнулся. — Уверен, мои противники в совете сейчас думают, что я извиваюсь как змея на сковородке, пытаясь убедить тебя назначить нужных людей на требуемые места. Но мне же не придётся это делать, правда?
— Сегодня мы можем просто отдохнуть. — благосклонно отсалютовал бокалом я.
Эрнхарт ответил мне лишь усталой, облегчённой улыбкой.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом, знаменуя начало ночи. Но мы так и остались сидеть, потягивая напитки, не произнеся больше ни слова. Пожалуй, у меня была ещё пара вопросов к старому магу… Но через час, подав голос, я обнаружил, что старик просто уснул, тихо качаясь в кресле.
Мне оставалось только покачать головой, глядя на это. Не так много людей знали обо мне больше, чем верховный магистр красных башен. Мы были тесно повязаны кровью: вместе устроили и осуществили не только государственный переворот, но и настоящую бойню, физически уничтожив почти всех, кто мог этому помешать. Из своего путешествия на север я знал: маги королевств спят крайне чутко. Может, это было привычкой тех, с кем я отправился в дикие земли, а может, особенностью обучения, привитой кровью тех кто крепко спит на привалах. Но и Темпус, и Итем, как и Магистр Пикус всегда крайне чутко реагировали на любой шорох, и застать их врасплох было невозможно.