Пожилой и седой ветеран в старой, потрёпанной железной кирасе с тяжёлым походным поясом стоял перед входом в королевский дворец и невозмутимо смотрел загородившую проход пару гвардейцев, одетых в гораздо более дорогие и качественные доспехи, блестящие на солнце.
— Не волнуйся, Тели. — ободряюще улыбнулся он ученику, который смотрел на гвардейцев с лёгкой долей зависти, восхищения и волнения. — У нас простая задача: доставить письма, лично в руки. Ты же не потерял своё?
— Конечно нет, учитель! — возмущённо воскликнул парнишка.
— Тогда и волноваться не о чем. — кивнул ученику старик. — Его Величество и Его святейшество мудрые люди, нет никаких причин.
В этот момент дверь распахнулась, и из-за неё появился третий гвардеец, слегка запыхавшийся от бега.
— Темон, Дил, срочный приказ всем постам — задержать гонцов. — срывающимся голосом выпалил он. — Без объявления тревоги, но стянули всех, чтобы не…
В этот момент глаза гвардейца расширились, видя стоящих рядом.
Троица гвардейцев посерьёзнела и медленно потянула из ножен оружие.
— Ты слышал приказ, старик. — прогудел один из постовых. — Сдавайся, и всё будет хорошо, нам совсем не хочется тебя бить…
Старый, опытный воин остался совершенно невозмутим несмотря на то что его ученик судорожно вздохнул и схватился за кинжал.
— Я должен доставить королю письмо лично, из рук в руки. — отчеканил старик. — И я сделаю это. Прочь с дороги.
Гвардейцы переглянулись и принялись обходить старика с мальчиком полукругом. Но прежде чем кто-то из них успел нанести первый удар, пожилой воин с невероятным проворством сорвал какой-то мешочек с пояса и по широкой дуге бросил в глаза троице какую-то пыль. Не ожидавшие такого воины вскрикнули, рефлекторно хватаясь за глаза: смесь оказалась неожиданно едкой и напрочь закрыла обзор. Возможно, будь у них ещё пара секунд, опытные солдаты королевской гвардии пришли бы в себя и даже будучи слепыми смогли бы расправиться с одним стариком, но этого времени им никто не дал.
Пожилой ветеран мгновенно подскочил ближе, ударил одного из гвардейцев эфесом меча в висок, второго — левой рукой в латной рукавице в челюсть, а третьего ударил ногой под колено, сбивая с ног, и завершающим ударом тяжёлого кованого сапога вырубил окончательно.
Его ученик смотрел на это с восхищёнными, широко раскрытыми глазами. Вот только именно в этот момент на площадку перед дворцом выбежало ещё с десяток гвардейцев, увидевших происходящее.
Старик не колебался ни мгновения. Он сорвал с пояса две колбы, увидев которые, опытные воины бросились врассыпную, вот только случилось отнюдь не то, что ожидали гвардейцы Ренегона: пожилой ветеран бросил колбы себе под ноги, и десятки метров вокруг почти мгновенно заволокло непроглядным дымчатым туманом.
Мальчик мгновенно понял идею своего наставник и рванулся к городским воротам королевского квартала, но только для того, чтобы быть резко схваченным за шиворот стариком.
— Тихо. — прошептал старик. — Они думают, что мы побежим на выход, но мы пойдём вглубь дворца. Подходы к королю наверняка перекроют, но они нам и не нужны. Выйдем через задний вход, и выберемся из квартала через одну из задних башен, понял.
Мальчик кивнул, и вскоре двое воинов ордена рыцарей-странников скрылись в королевском дворце. Им повезло: все гвардейцы и постовые действительно отправились перекрывать подходы к королю и ловить из снаружи, а слуги, напуганный поднявшейся тревогой, попрятались. Вскоре двоица вынырнула через один из многочисленных выходов с задней стороны дворца, прошла через небольшой сад, и тихонько проскользнула к одной из задних башен городских стен, что опоясывали королевский квартал.
Деревянная дверь в башню была не закрыта, но оттуда доносились голоса. Старик взял за руку ученика и тихо прошептал:
— Четверо. Я могу не успеть вырубить всех, но они не должны поднять тревогу. Я кину в них ниорского перца, а ты ударь эфесом кинжала в висок тому, что будет слева. Справишься?
Молодой воин решительно кивнул.
Тревога ещё не была объявлена, и постовые, сидящие на башне расслабленно сидели, не подозревая о том, что происходило во дворце. Они лениво обсуждали каких-то женщины, распивая кувшинчик кислого морса за столом: в конце концов, чего им опасаться в самом сердце людских земель, в центре Кордигарда?