Пожалуй, вот она действительно была натуральной амазонкой. Литые, тугие мышцы, но не культуристки — скорее гибкой, ловкой и сильной воительницы. За собой женщина явно следила, во всех смыслах: никаких лишних волос. Но вот почти все её тело было испещрённое множеством белых, но отчётливо заметных шрамов и рубцов.
— Я слышал, в Таллистрии лучшие целители. — задумчиво окинул я взглядом обнажённую воительницу. — Они не могут свести шрамы?
— Это требует больших денег, а лишних средств в казне герцогства нет. — криво усмехнулась женщина. — Понимаю, мне далеко до эталонной привлекательности. — Мне одеться, милорд?
Я подошёл поближе и коснулся одного из шрамов. Она не дрогнула и не поморщилась, спокойно глядя мне в глаза без тени смущения. Да, определённо, это не юная монашка… Впрочем, я понимал её как никто другой: сложно вообще смущаться чего-то, когда ты прошёл через множество боец насмерть.
— Не говори глупостей. — улыбнулся я. — Ты прекрасна. Иди ко мне.
Не могу сказать, что герцогиня оказалась опытной любовницей. Нет, скорее, наоборот, чувствовалось полное отсутствие практики. Но вот старательности и страсти ей было не занимать: она отдавалась мне так, словно от этого действительно зависели жизни её людей. К утру я почувствовал себя довольным, но совершенно истощённым.
Я ожидал, что на этом наша короткая интрижка и закончиться, но герцогиня пришла ко мне и на следующую ночь, а затем ещё раз, и ещё раз… Не могу сказать, что она стремилась меня укатать: строго наоборот, Лилия тонко чувствовала, когда я чем-то занят или не в настроении, но роль любовницы выполняла с полной самоотдачей, словно выполняя боевую задачу.
Но вот на ближе к границе воительница с извиняющимся тоном заявила мне, что должна остаться со своими людьми.
— Слишком много дел в герцогстве требует моего внимания, милорд. — виновато склонила голову Лилия. — Я и так потратила слишком много времени. Быть может, когда дела наладятся, я смогу приехать к вам, но не раньше.
— Хорошо, раз ты уходишь, тогда поговорим немного о делах. — кивнул я. — Эмбарго, разумеется, накладывать никто не будет. Я дам негласное пожелание для торговцев предпочитать юго-восточный торговый маршрут северо-восточному. От тебя требуются списки.
— Списки чего? — с искренним непонимаем посмотрела на меня герцогиня.
— Перечень материальной помощи, которая необходима герцогству. — уточнил я. — Армия и так будет иметь огромный обоз, добавим к нему то, что необходимо вам. Провизия, инструменты, оружие, доспехи, материалы для ловушек, зелья… Список.
Взгляд женщины ясно показал мне, что на такое она даже не рассчитывала. Пару мгновений она смотрела прямо на меня, а потом низко, до пояса поклонилась.
— Я отправлю с вами несколько своих воительницы, милорд. Они составят необходимые списки. Спасибо.
— Я беспощаден к предателям настолько же, насколько щедр к верным. — сказал я ей перед уходом. — Никогда не забывай этого.
— Я запомню, милорд. — серьёзно кивнула мне женщина.
Она уже ушла, а я ещё долго сидел за столом в своём шатре и думал, насколько же сильно я обманул её. Потому что себя я хорошо знал: я был в тысячу раз беспощаднее к предателям, чем был щедр к верным. Быть может, и тысячи раз было мало. Самому себе я мог признаться: моя жёсткость могла быть тем, что никто не смог бы посчитать, и в этом я видел искренний повод для гордости. Немногие из людей способны на такое, и лучше бы таллистрийкам не проверять, как далеко я могу зайти. Для их же блага.
Глава 14
В Кордигарде частенько шутили о том, что глава церкви входит в кабинет короля, открывая дверь ударом с ноги, но, вопреки слухам, сегодня был первый день, когда это случилось на самом деле.
Верховный иерарх пребывал в крайней степени раздражения и просто пнул дверь на своём пути, не особо задумываясь. Король, который в этот момент сосредоточенно писал что-то на листе бумаги, обложившись целыми кипами разнообразных листов, даже не повёл ухом на такую наглость.
— Решил наконец-то полностью соответствовать слухам? — флегматично поинтересовался у друга Кормир II, даже не посмотрев в сторону двери.
Король, разумеется, прекрасно понимал, что только один человек во всех королевствах может позволить себе подобное. Однако в этот раз Этериас не принял шутливого дружеского тона и упёр руки в бока, принявшись сверлить Его Величество тяжёлым взглядом.