{* Но Тэм нежданно разглядел
Среди толпы костлявых тел,
Обтянутых костлявой кожей,
Одну бабенку помоложе.
Как видно, на бесовский пляс
Она явилась в первый раз {262}.
Тэм О’Шентер. (Примеч. автора).}
Мисс Грилл:
- А вы, мистер Принс? Живя в старинной башне, среди старинных книг, погрузясь в легенды о святых, уж, верно, вы припасли для нас какую-нибудь историю с привидениями?
Мистер Принс:
- Не вполне историю с привидениями, мисс Грилл, но правда - есть одна легенда, пленившая мое воображение. Я переложил ее в балладу. Если позволите, я ее вам прочту.
И, легко получив позволение, мистер Принс заключил ряд чудесных рассказов у камелька, прочтя то, что называлось
Легенда о святой Лауре
Святая Лаура в смертном сне
Покоится в гробнице.
Она велением небес {*}
Нетленна - чудо из чудес! -
Прекрасна, как денница.
Была девичья жизнь чиста -
Ни пятнышка на ней.
Отверзла Божья Мать уста:
“Будь неизменна и свята
Ты до последних дней!”
Вот под землею саркофаг,
Из алебастра ложе.
На крышке белых роз букет,
Ее покой на сотни лет
Никто не потревожит.
Над ложем мраморным потом
Воздвигли раку. Там
Кружком монахини не раз
Сбираясь пели в поздний час,
И звукам вторил храм.
Смерть аббатису унесла.
Гласило завещанье:
Хочу, чтоб рядом со святой
Мой бренный прах обрел покой!
Безумное желанье!
У аббатисы знатный род -
Кто б смог не подчиниться?
Ее желание - закон!
Пошли монашки на амвон
Печальной вереницей.
Лишь сняли крышку - в тот же миг
Сиянье ослепило!
Все залил нестерпимый свет,
Как будто тела в раке нет -
Рассеян мрак могилы!
Труп аббатисы положив,
Вновь затворили раку.
Какой-то безотчетный страх
Объял всех на похоронах
И утопил во мраке.
Наутро в храме собрались -
Вдали от роз печальных
Вдруг обнаружили во мгле
Труп аббатисы на земле
В одеждах погребальных.
И в страхе, на колени пав,
Взывали все к Марии.
Гробницу вскрыли - вновь хорал
Процессию сопровождал,
Как и тогда, впервые.
Но разве тленью место есть
С нетленностию рядом?
На камнях тело вновь нашли -
Оно покоилось вдали,
В часовне, близ ограды.
И вот на службе, в ранний час,
Молитва ввысь летела
Ко всем святым, чтоб наконец
Умилосердился Творец
И упокоил тело.
И встала стража в третью ночь
Коленопреклоненно.
Молились все - и стар, и млад.
Как вдруг разрезал тьму набат -
Один удар мгновенный.
Гробница вскрылась - поднялась,
Как статуя, святая.
Все в жутком страхе пали ниц.
Она меж замерших черниц
Ступала, как живая.
И не был слышен звук шагов,
Как будто не касалась
Плит каменных ее нога.
Как смерть, безмолвна и строга,
Ушла, не возвращалась.
Гробница с этих пор пуста,
Исчезло с нею ложе:
В последний раз свершив обряд,
Вложили тело, и прелат
Вздохнул: “Помилуй, Боже!”
Но нет покоя в месте сем
Бесчувственному телу:
И раз в году, в глухую ночь.
Ударит колокол - и прочь -
Витает по приделу.
А где Лаура? Вдалеке?
Кто знает, где таится
Та, что нетленна и чиста
И до последних дней свята?
Где Божья голубица?
Навек сокрыта ото всех
И ангельскою ратью
Оберегаема она.
Над ней простерлась тишина,
То место под заклятьем.
{* А вождь сказал ему: “Харон, гнев укроти.
Того хотят - там, где исполнить властны
То, что хотят. И речи прекрати” {263}.
Данте. (Примеч. автора).}
1. ГЛАВА XXXV
ОТВЕРГНУТЫЕ ИСКАТЕЛИ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Σοὶ δὲ θεοὶ τόσα δοῑεν, ὅσα φρεσὶ σῇσι μενοινᾷς
Ἄνδρα τε καἱ οἷκον, καἱ ὀμοφρσύνην ὁπαάσειαν
Ἐσθλήν˙ οὐ μὲν γὰρ τοῡ γε κρεῑσσον καἱ ἄρειον,
Ἤ ὀθ᾽ ὁμοφρονέοτε νοήμασιν οἷκον ἔχητον
Ἀνὴρ ἠδὲ γυνή.
О! да исполнят бессмертные боги твои все желанья,
Давши супруга по сердцу тебе с изобилием в доме,
С миром в семье! Несказанное там водворяется счастье,
Где однодушно живут, сохраняя домашний порядок,