– Говорят, когда-то это был барский дом, – шепнула Илга.
У парадного входа стоял мотоцикл и несколько машин. Людей не было видно, в некоторых окнах тускло горел свет. Напряженно всматриваясь в полумрак, Лалин различил двоих часовых. Нужно было возвращаться – овчарки могли учуять посторонних. Да и путь к дому через лес занимал не меньше сорока минут. Капитан уже попятился было от кустарника вглубь деревьев, когда послышался рев моторов нескольких машин, и подъездная аллея стала светлой от огней фар. Это были грузовики, и они быстро приближались. Иван неподвижно застыл, ожидая, что будет. Рука непроизвольно потянулась к кобуре. Вдруг он вздрогнул, потому что его пальцы накрыла прохладная ладонь девушки. Хмуро поглядев на Илгу, он молча отвернулся и стал наблюдать дальше. Из кузовов машин спрыгивали солдаты с автоматами наперевес, весь периметр вокруг здания оцепили в считанные секунды. Звучали короткие команды на немецком. Вот и овчарки появились. Капитан никогда не праздновал труса, но то, как рвано сейчас билось сердце, доказывало, что и ему не чуждо простое человеческое чувство страха.
Через некоторое время фашисты принялись выгружать из машин ящики и уносить их куда-то за угол дома. За три года на фронте Иван достаточно хорошо выучил отдельные немецкие слова, но когда услышал слово «gold», сначала решил, что ему показалось. Неужели и правда, в этих ящиках золото? Откуда?
– Уходим, – шепнул он Илге и бесшумно направился к лесной тропе, по которой они пришли.
Немцы были слишком заняты, чтобы зорко следить за лесом, поэтому сейчас было самое время исчезнуть.
Шли, почти не разговаривая. Капитан был погружен в размышления об увиденном, но в какой-то момент Ивану показалось, что он услышал шаги. Молодой человек резко потянул Илгу за собой и оба скрылись за стволом дерева. Девушка оказалась прижата к мужской груди. Оба почти не дышали, прислушиваясь. И правда кто-то прошел – немец или местный житель. Хотя, что может делать одинокий человек в лесной глуши среди ночи? Лишь когда стало тихо, солдат обнаружил, что прижимает к себе девушку. Поглядел сверху в ее глаза. А потом сам не понял, что за помутнение на него нашло – склонился и поцеловал. Илга даже на цыпочки привстала, обняла его за шею. Неумело отвечала, тычась ему в губы, как несмышленый котенок. Но ее близость дурманила. Иван вдруг осторожно отпрянул. Латышка стояла перед ним такая юная, стройная, светловолосая, наивная и бесхитростная…
– Пойдем.
Она удивленно поглядела, но послушалась. А он думал о Кате и о том, что чуть не совершил глупость. Надеялся, что девушка по неопытности не поймет, что с ним. И корил себя за секундную мысль о том, что она ведь сама не против, и никто бы ничего не узнал. «Что я, скотина совсем, так с девчонкой поступать?» – подумал, коря себя, и угрюмо глядя на темные силуэты деревьев.
Глава V
Утром Мила задала на навигаторе нужный маршрут, приготовила фотоаппарат, планшет и еще кое-какие вещи в дорогу и спустилась на кухню, из которой уже доносились кофейный аромат и запах только что приготовленных сырников.
– Доброе утро! – улыбнулась ей Элина. – Вам чай или кофе?
Девушка предпочла травяной чай.
– Вечером к нам в гости заедет Айварс, – сообщила женщина.
Мила понимала, что приедет он, в том числе, и по ее душу.
За завтраком Виктор неожиданно сам к ней обратился:
– Куда сегодня отправитесь?
– В Анчупаны. Хочу посмотреть на местные достопримечательности.
Девушка решила не спрашивать у Виктора насчет машины его младшей сестры. Раз Айварс разрешил, значит, она будет ею пользоваться.
– Анчупаны? Правильно. Место траурное. Там расстреливали людей с января сорок второго по сорок четвертый год. Деревня Аудрини, что неподалеку, была полностью сожжена, а жители расстреляны в Анчупанском лесу. Их вина: укрывательство советских раненых бойцов. Недалеко от трассы А-12, рядом с мемориалом, построена смотровая вышка. Надо посетить.
В его голосе отчетливо сквозило даже некоторое злорадство. А ведь сам же говорил, что не следует им поднимать эту тему!
– Папа, и я хочу в Анчупаны. Ты обещал меня отвезти туда! – подал голос Ивар.