Из каюты Конрад наблюдал за быстро приближавшимся берберским судном. Дингер ещё до начала сражения поднялся на палубу. В полумраке раннего утра лёгкий силуэт шебеки казался чёрным, и не было заметно, что её пушечные порты открыты, но что-то заставило Конрада отступить от окна. В последний миг он разглядел тёмный квадрат люка в носовой части шебеки и бросился на колени позади стола, прикрыв голову руками.
Полыхнула молния. Раздался оглушительный грохот и треск. Вихрь колючей пыли обжёг Конрада. Стол защитил его от обломков разбитого окна и кусков стекла, разлетевшихся вокруг. Мальчик стряхнул с волос и одежды мелкие, как песок, осколки. Кисти рук у него были точно изжалены осами, но лицо не пострадало.
В каюту ворвался утренний ветер. Он принёс с собой запах пороха, дыма и гари. Снова грохнули пушки "Вереска", но залп был каким-то неубедительным, словно цель внезапно скрылась из виду. Конрад попытался встать. У него потемнело в глазах. Он лёг на бок, сжав ладонями виски. Крики и пальба наверху растворялись в тяжёлом гудении огня. Горело где-то совсем близко, возможно, в каюте Хооге. Мысль о корзине с золотом заставила Конрада преодолеть головокружение. Он подполз к зияющей на месте окна пробоине и выглянул наружу. Шебека, обстрелявшая "Вереск", обходила шняву с правого борта, где пушки только что умолкли. Берберы готовились к захвату голландского судна.
Покинув спутников, Феррара бросился в свою каюту. Ему показалось, что туда угодило ядро. За чёрными клубами дыма не было видно огня, но гул пожара сотрясал воздух. В густой пелене, пронизанной алыми искрами, мелькали силуэты людей. Кто-то пытался тушить быстро разрастающееся на ветру пламя.
Суеверный страх нашёптывал ювелиру, что если Конрад погиб, значит, демон лишил "Вереск" своего покровительства и надеяться больше не на что.
В разгромленной каюте стоял сизый дым, но огонь не добрался до неё. Конрад растерялся, увидев Феррару, так как не мог представить, что тот способен вспомнить о нём в такой момент.
— Дитя моё, — быстро проговорил ювелир, вытаскивая из-за пояса двуствольный пистолет, — вы знаете, как обращаться с этим оружием?
Конрад взглянул на золотую насечку, украшающую рукоять, и покачал головой. Феррара показал ему, как взводить курок.
— Отдача сильная. Берегите руки. Здесь две пули. Не думаю, что вам понадобится больше. Запритесь и не открывайте никому, кроме меня и Дингера. Если будут ломиться в дверь, стреляйте… — Он взял мальчика за плечи и заглянул в его испуганные глаза. — Я доверяю вам наши вещи. Дело не в их ценности. Горько и унизительно видеть, как ваше добро делят грабители. Я так и не нашёл времени рассказать вам о себе. Мне довелось побывать в рабстве у берберов много лет назад, и это самые страшные мои воспоминания. Не отдавайте без боя того, что принадлежит нам, и постарайтесь не попасть в плен.
Оставшись один, Конрад запер дверь на щеколду. В прощальных словах Феррары он услышал совет умереть, если берберы захватят "Вереск". Наверху разгорался бой. Что-то с грохотом рушилось, море вокруг шнявы кипело от падающих обломков. Конрад огляделся. В тесной узкой каюте укрыться было негде. Незначительное по размерам помещение, которое служило им с Феррарой жильём, превратилось в ловушку, где он мог быть убит случайным выстрелом, сделанным наугад сквозь запертую дверь.
Достав нож — память о Рейне, Конрад положил его на сундук и отступил к переборке, прислушиваясь к происходящему на палубе. Стрельба внезапно прекратилась. Мгновение стояла тишина, затем прозвучал резкий голос капитана. Раздались беспорядочные выстрелы, послышался дробный топот, словно толпа пьяных пустилась в пляс. Тяжёлый гулкий удар в борт шнявы сбил Конрада с ног. "Вереск" содрогнулся и накренился. Ещё несколько лихорадочных толчков, следующих один за другим, угрожающий скрип и скрежет. Крики наверху соединились в дикий хор, сквозь который внезапно пробился и взметнулся ввысь исступлённый визгливый вопль — боевой клич берберов. Конрад вздрогнул — они были уже на палубе шнявы. "Помогите!" — умолял он своих защитников.