— Чёртов пират, — ворчал Феррара, имея в виду Хооге. — Мы ещё хлебнём с ним горя.
"Приятель магрибских корсаров" не обращал внимания на недовольство компаньона. Он часто заходил к Ферраре с бутылкой рейнского, угощал Конрада фруктами и сладостями.
Дингера перемена власти на судне вполне устраивала. Хооге поделился с ним своими планами. По возвращении в Голландию он собирался купить "Вереск" за приемлемую для себя цену. История похищения наследника Норденфельда и живой свидетель — слуга Конрада были достаточно серьёзными аргументами, позволявшими Хооге диктовать любые условия сделки. В принципе, он мог заставить венецианского авантюриста отдать ему "Вереск" бесплатно, но, как это ни странно, не желал выглядеть негодяем в собственных глазах.
Хооге настоял на том, чтобы Феррара взял Конрада на берег: "Пусть мальчик прикоснётся к земле. Третий месяц в море, а впереди ещё обратный путь".
Отправились в город отрядом человек в двадцать. Все только из старой команды. Помощник капитана и боцман остались на судне в тёплой компании бывших рабов. Феррара должен был навестить кого-то в еврейском квартале, и не хотел, чтобы Хооге шёл туда с ним.
Грязный многоязычный город был охвачен деловитой суетой. Жаркое солнце прогрело влажный воздух, наполненный запахами большого порта. В дыхании ветра не ощущалось ни капли прохлады. Кресты мачт на фоне ослепительно-синей бухты и стрелы минаретов над крышами убогих домишек, кружевные восточные дворцы и древние руины — наследие иной культуры равнодушно соседствовали, не замечая друг друга. Город напоминал огромный, шумный базар.
На берегу отряд сразу же распался на три группы. Часть матросов отправилась искать сочувствия у местных шлюх. Кто-то остался на причале охранять шлюпку. Феррара поручил Конрада Дингеру и ушёл, приказав им ждать его на пристани через час-полтора.
Хооге и Дингер прошлись по лавкам, находившимся поблизости от гавани, но не купили ничего более или менее нужного. Австриец приобрёл у торговца-грека какой-то дурацкий амулет из ракушек и намотал на запястье, чтобы не потерять. У Конрада не было денег, поэтому лавки его не интересовали. Он плёлся за своими спутниками, томясь от жажды, и разочарованно оглядывался по сторонам. Город откровенно раздражал его. Стоило ли тащиться сюда через моря и океан, рискуя попасть в плен к берберам, чтобы увидеть эти узкие грязные улочки, потных людей в пёстром тряпье, услышать протяжный тонкий голос, льющийся с минарета?
Дингер захватил с собой на берег флягу с вином и демонстративно прикладывался к ней на зависть своим спутникам. Конрад злился, думая о том, что утолить жажду сможет не раньше, чем они возвратятся на "Вереск". Гордость не позволяла ему попросить у слуги глоток вина.
Неутомимый Хооге привёл их на шумный базар. Их окружила пёстрая крикливая толпа, горы товаров, резкие, перебивающие друг друга запахи. Здесь торговали всем, что только могло законным или контрабандным способом попасть со всех концов света на рынок одного из самых оживлённых приморских городов Османской империи.
В нестерпимой жаре навязчивый аромат фруктов, пряностей, жареного мяса, смешанный со зловонием, исходящим от людей, животных, даже от самой земли, напоминал об ужасах преисподней. Конрад жадно вдохнул свежий морской ветер, чудом пробившийся сквозь это адское смешение запахов, и с удивлением заметил, что вокруг стало быстро темнеть. Солнце превратилось в плоский бурый диск на ржаво-рыжем небе и погасло. Из наступившей тьмы и тишины мальчика вывела тяжёлая пощёчина, за которой последовала вторая, не менее ощутимая. Дингер довольно потёр руки.
— Видел бы ваш отец, как я обращаюсь с его наследником! Старика хватил бы удар!
Конрад с удивлением обнаружил, что стоит, прильнув к Хооге и крепко держась за его камзол. Колени подгибались, голову покалывали ледяные иглы. Мальчик отстранился, пробормотав извинение.
— Пора возвращаться, — сказал Хооге. — Думаю, нас уже ждут.
Феррара стоял на пристани. Гребцы собрались возле шлюпки.