Не спеша, со всеми положенными по этикету церемониями он принял шкатулку из рук гостя и открыл её. На синей бархатной подушечке лежала большая золотая брошь, украшенная аметистами различных оттенков от нежно-розового до густо-фиолетового. Пока он их рассматривал, Светелко поднёс к губам свисток для вызова слуг и коротко свистнул.
Входная дверь с шумом распахнулась. В комнату вошли двое парней с обнажёнными шпагами. Конрад безмятежно взглянул на незнакомцев, не понимая, что происходит. Феррара вскочил и схватил за горлышко пустую бутылку. Слуга, вошедший вторым, обернулся в его сторону, вскинув левую руку. В ней был пистолет. В просторной комнате с высоким потолком оглушительно грохнул выстрел, усиленный гулким эхом. Феррара повалился навзничь.
Конрад дико закричал, швырнул в лицо Светелко шкатулку и прыжком метнулся к камину. Через широкий дымоход можно было выбраться на крышу, но оглянувшись, мальчик понял, что не успеет это сделать. Схватив с полки тяжёлый канделябр, он замахнулся им, осыпал убийц свечами, и что есть силы ударил Светелко. Паж Мирослава выругался. Конрад неожиданно почувствовал воодушевление. С торжествующим воплем он бросился на пол, проехал на животе по скользким плитам мимо опешивших парней и влетел под стол, стянув скатерть со всем, что на ней стояло. Ему повезло, что только один из его противников был вооружён пистолетом, причём одноствольным. Светелко не хотел привлекать внимание к дому, устраивая пальбу. Он считал, что трёх шпаг достаточно, чтобы прикончить жильцов, не готовых к нападению.
Убийцы не ожидали, что справиться с мальчиком будет настолько трудно. Тот, что оказался ближе, быстро присел, пытаясь достать его клинком, но тяжёлая скатерть, сползшая с края стола до пола, помешала наёмнику разглядеть мальчишку. Проскользнув под столом, Конрад вынырнул с другой стороны, толкнул ногами стул навстречу одному из парней, запустил в другого разбитым кубком и проворно откатился к двери. Вбежавший в комнату Хооге едва не споткнулся об него.
Увидев своего компаньона, неподвижно лежащего в крови, "приятель магрибских корсаров" выхватил шпагу. Его мечтам о "Вереске" не суждено было осуществиться, если у Феррары имелись наследники, однако мальчика Хооге не собирался уступать чужеземным наёмникам.
— Зови на помощь! — приказал он Конраду.
Но звать было некого. Убитый лакей лежал за дверью, кухарка где-то пряталась. Конюх находился в каретном сарае и не мог слышать криков, доносящихся из дома.
Хооге был опытным бойцом. Ему не раз приходилось участвовать в сражениях на море. Он не сомневался в своём мастерстве и силе, но противников было трое, и каждый из них превосходно владел шпагой. Они моментально оттеснили Хооге вглубь комнаты, отрезав Конраду путь к выходу. Неравный бой взрослых мужчин превратился в лишённую аристократизма драку трёх негодяев с мальчишкой и его невесть откуда взявшимся защитником.
Светелко отнюдь не чувствовал себя героем, выполняя подлый приказ своего господина. Одно дело — наказать венецианского авантюриста и совсем другое — убить обманутого им мальчика, который защищается с таким остервенением, словно его жизнь — самое драгоценное, что есть под небесами. С ловкостью ускользая от шпаги пажа и отражая его выпады канделябром, как щитом, Конрад не мог нанести урон противнику, но отвлекал его от Хооге, сражающегося с наёмниками. В какой-то миг, проскочив под рукой Светелко, он поднял с пола бутылку и метнул её в голову одному из парней. Наёмник охнул и оступился. Клинок Хооге пронзил ему плечо.
Где-то наверху стукнуло окно, и стало слышно, как кухарка зовёт на помощь конюха.
Уверенный, что Феррара мёртв, паж Мирослава приказал своим слугам уходить. Раненый первым кинулся к двери, Светелко последовал за ним. Второй наёмник попятился к выходу, отбиваясь от Хооге и глядя на него с таким страхом и мольбой, что тот усмехнулся, опустил шпагу и кивнул: "Иди!"
Парень устремился за своими спутниками. По двору от конюшен навстречу им бежал конюх с хлыстом в руках. Хооге вышел на крыльцо и крикнул, чтобы он пропустил убегающих. В гибели Феррары вполне могли обвинить компаньона, оказавшегося в этот момент в его доме и по непонятной причине отпустившего убийц, но Альфред Хооге не желал, чтобы история Конрада стала известной служителям закона.