А случилось вот что.
Степанка издали увидел, что Иньва ведет Оверьяна в сторону гор, и сразу заподозрил недоброе. Он хорошо запомнил слова, которые сказала ему Иньва: «Кто укажет чужому путь к Полюду, - тому смерть». Степанка бросился догонять Оверьяна с Иньвой. В густом лесу он потерял их из виду. Услышав отчаянный крик девушки, Степанка кинулся в ту сторону; приди он на миг позже,- острый камень раскроил бы голову Оверьяну.
Когда Оверка поднялся на ноги и обернулся, - все уже было кончено: чудин неподвижно лежал на земле, а Степанка, тяжело дыша, стоял над ним. Ни шелома, ни кольчуги не было на молодце, а глядел он истинным богатырем, повергшим врага, спасая жизнь брата и друга.
Когда Оверьян нес на руках раненую Иньву в ее хижину,- тихо лежала она, закрыв глаза, и ей казалось, что она умерла и бог Амбор несет ее в страну предков, туда, где по вечерам скрывается солнце.
Прошло совсем немного дней, и Иньва, живая и здоровая, стояла на крутом берегу Колвы и грустно глядела, как уплывают шумные новгородцы, а там, на переднем ушкуе под алым парусом, он, ее прекрасный, синеглазый бог Амбор.
Грустит Иньва, но маленькой своей ручкой крепко вцепилась в сильную руку стоящего рядом с ней молодца. И хоть невдомек ей, глупенькой Иньве, что он-то один ей и нужен - отважный новгородец, верный друг и веселый товарищ, но уходить в страну предков ей больше уже совсем не хочется.
Глава двадцать первая
СЫНЫ НОВГОРОДСКИЕ
Три года прошло с тех пор, как молодые новгородцы отправились в дальний путь добывать славы да богатства себе и Великому Новгороду. Три года не имела вестей боярыня Василиса Тимофеевна от своих сынов. Бывало, просыпалась ночью в тревоге, бранила себя, зачем отпустила в неведомые края детей своих. Жарко молилась, чтобы уберег господь и сына и сестрича от лихого глаза, от вражеской стрелы, от бурь и напастей. А день придет, - будто и нет тех тревог, ждет терпеливо. И не постарела нисколько боярыня. Лоб ее, как и прежде гладкий, что «рыбий зуб - слоновая кость», из которого делают драгоценные ларцы. Знала, верила, - придет тот счастливый день, когда обнимет сынов своих.
И чем ближе подходил срок, назначенный Оверкой, тем больше думала боярыня о свадьбе Оверки с Олюшкой. И все ходила, оглядывала и дом, и сад, и все богатство свое, которое передаст - время придет - сыну с молодой женой.
Крепко полюбилась боярыне дочка Шилы Петровича; только на Ольге и видела сына женатым. Вот и она, Олюшка, до сей поры ни за кого замуж не пошла - а сколько, говорили, сватались! - видно, Оверьяна дожидается.
Время шло, и стала боярыня все чаще в сторону Волхова поглядывать - пора бы уж! И дни долгими стали казаться, и сердце чаще ноет. Первый серебряный волос нашла в своих черных густых волосах. Уж не стряслась ли там беда какая?
Ранним августовским утром, когда солнце только успело позолотить отягченные румяными плодами ветви старой яблони, вбежала без зову в горницу Марфутка, простоволосая, коса растрепана.
- Едут! Матушка боярыня, едут!
И пока торопилась - одевала боярыню, все рассказывала со слов рыбаков, прибывших на рассвете с Ладоги.
- Видели молодцев. Все живы-здоровехоньки. Ночью были у Волхова. Теперь уж, чай, плывут по реке.
- Оверьян-то, Оверьян Михайлыч каков? - спрашивала боярыня, и слезы уже текли по щекам.
- Лучше всех, сказывали, Оверьян Михайлович! Уж так-то хорош! Уж такой-то красавец! - тараторила Марфутка; и Василиса Тимофеевна верила, что только ее сына и заметили рыбаки с Ладоги. Оглядела себя в зеркало - все ладно.
- Приберись сама-то да беги в дом к Шиле Петровичу, скажи: жених, мол, возвращается.
В доме Шилы Петровича уж и так знали о радостном событии. И сам Шила, и матушка Ольгина, и Олюшка - все спешили принарядиться, все торопились на берег Волхова, где должны пристать лодьи ушкуйников.
Да и не в одном доме Шилы Петровича, по всему Новгороду шла суета. У кого и не было сыновей да братьев среди ушкуйников, и тем любопытно поглядеть на молодцев, прошедших долгий славный путь на своих лодьях.
Еще не показались ушкуи на Волхове, а на берегу уже полным-полно людей.
Вон к самой воде подскакали всадники. Кони в нарядных чепраках, сами молодцы в ярких кафтанах; натягивают поводья, не дают коням погрузиться в речную прохладу. Не стоят кони на месте, резвятся.
Малые ребята в красных и синих рубашках борются друг с дружкой. Молодые новгородцы пришли с сопелями и дудками приветствовать удальцов.