Получив свободу после четырехлетнего одиночного заключения, Писарев, склонный увлекаться новыми впечатлениями и вступивший в общение со своей любимой матерью (одно из важнейших своих сочинений, «Реалисты», он посвятил своей матери, как лучшему другу), женщиной религиозной, вероятно, второй раз в жизни переживал глубокий духовный кризис, закончившийся болезнью, как это видно из его письма к Тургеневу. В статье «Борьба за жизнь», написанной в это время в 1867 году, он описывает душевное состояние меланхолика. «Тот вид помешательства, который называется меланхолиею, состоит главным. образом в том, что больной видит со всех сторон угрожающие ему опасности и испытывает постоянно ощущение смертельного страха. Меланхолики постоянно ищут смерти и стараются извести себя какими бы то ни было средствами именно потому, что они постоянно боятся за свою жизнь, и это хроническое чувство страха действительно составляет для человека самую невыносимую из всех возможных пыток». Без сомнения, он описывает свой собственный душевный опыт, пережитый в 1859 году, когда он пытался совершить само-
_____________________
из воспоминаний Тургенева, отрывков, касающихся религиозной жизни, очень часто встречаются в большевистской литературе. Поэтому ею приходится пользоваться с большой осторожностью.
* Шелгунов Н. В. Сочинения. Т. II. С. 698.
убийство, и, может быть, повторившийся во время упадка сил после освобождения из крепости. Если Писарев в это время опять заболел меланхолией, то сообщение Благосветлова о том, что он совершил самоубийство, становится правдоподобным. Если бы талантливый Писарев не погиб в возрасте двадцати семи лет, возможно, что он после второго духовного кризиса освободился бы от материализма и обогатил бы русскую литературу более значительными произведениями, чем все написанное им в крепости.
Писарев был публицистом, популяризатором научных трудов по естествознанию и литературным критиком. Он был сторонником материализма в той грубой форме, какая в его время была представлена в трудах Молешотта, Карла Фохта, Людвига Бюхнера. В статье «Физиологические эскизы Молешотта» он сочувственно излагает рассуждения Молешотта о том, что душевная жизнь человека зависит главным образом от пищи. «Можно выразить смелое предположение, — пишет он, — что разнообразие пищи, ведущее за собою разнообразие составных частей крови, служит основанием разносторонности ума и гармонического равновесия между разнородными силами и стремлениями характера». Европейцы пользуются крайним разнообразием пищи, растительной и мясной. «Поэтому в европейце нет той дикости, которая характеризует собою племена звероловов; нет и той сонливости, которою отличаются индусы, питающиеся корнями и овощами». «Движение идей, начавшееся в XVIII столетии, совпадает с введением в Европе кофе и чая во всеобщее употребление».
Писареву было двадцать лет, когда он писал эту статью, и, усвоив столь примитивный материализм, воображал, что всю мудрость можно почерпнуть из естественных наук. Понятно отсюда, что в статье «Русский Дон–Кихот» (И. В. Киреевский), напечатанной в том же году, он говорит: «Умозрительная философия - бесцельная роскошь, пустая трата умственных сил». В статье «Схоластика XIX века», написанной тоже в 1861 году, Писарев, советуя освободиться от авторитетов, говорит: «Если авторитет ложный, тогда сомнение разобьет его, и прекрасно сделает; если же он необходим или полезен, тогда сомнение повертит его в руках. осмотрит со всех сторон и поставит на место. Словом, вот ultimatum нашего лагеря: что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится; что разлетится вдребезги, то хлам: во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не может быть». Уже в этой статье он заявляет, что «разумный эгоизм есть правильное поведение». Особенно дорога Писареву свобода личности. Литература, говорит он, должна «эмансипировать человеческую личность от разнообразных стеснений», должна искоренить «робость мысли», «предрассудки касты, авторитет предания». Нужно отбросить этот «отживший хлам», который «мешает свободно дышать и развиваться во все стороны». Освобождение личности от предписаний религии, от сословных обычаев, от традиционных устоев общественной жизни Писарев не считает опасным, потому что, по его мнению, «человек от природы - существо доброе».