Глядя на усталое лицо Джансуга, я попытался понять смысл сказанного.
- То есть как не пропадал? Есть же официальная справка Музея искусств Грузии.
- Эта справка устарела. Три года назад в Музей искусств Грузии обратилась восьмидесятисемилетняя Нателла Арсентьевна Дадиани, вдова Галактиона Дадиани - прямого потомка князей Дадиани. По ее заявлению, "Перстень Саломеи", начиная с 1921 года, хранился в их семье как фамильная реликвия. Опасаясь за сохранность реликвии, ни Галактион Дадиани, ни его жена никому об этом перстне не говорили. Умирая, Галактион Дадиани попросил жену, если она сочтет нужным, сообщить о местопребывании "Перстня Саломеи" государству. Нателла Арсентьевна сделала это три года назад, согласовав этот вопрос с сыном. И она, и сын считали, что "Перстень Саломеи" должен принадлежать народу. Нателла Арсентьевна умерла, а ее сын, Вахтанг Галактионович, попросил оставить перстень у него, как память о родителях. Таким образом, у "Перстня Саломеи" сейчас два владельца: Вахтанг Галактионович Дадиани и Музей искусств Грузии. Справку же в каталоге музей, по понятным причинам, решил пока не менять.
- И где живет этот Дадиани?
- В Тбилиси. Улица Базалетская, три. Пятьдесят пять лет, жена, взрослый сын.
- Как отзываются о нем тбилисцы?
- По их словам, с ним все нормально. Заслуженный врач республики, работает заведующим отделением детской больницы. В поле зрения ОБХСС не попадал.
- Может, этот Дадиани кому-то передавал перстень? Скажем, на время? Они спрашивали?
- Спрашивали. По словам Дадиани, "Перстень Саломеи" ни разу не выходил из его квартиры. Перстень хранится в специальном сейфе. Ключи от сейфа есть только у самого Дадиани и у ответственного сотрудника музея. Причем Дадиани, по его словам, довольно часто смотрит на перстень. Последний раз сейф открывали сегодня, после нашего сигнала, в присутствии работников милиции и эксперта.
- И что, все в порядке?
- В абсолютном. Перстень на месте. Его подлинность была удостоверена владельцем и экспертом.
Вопросы у меня иссякли. Я молчал, обескураженный.
Если "Перстень Саломеи" не выходил из квартиры Дадиани, получается, что Гогунава не имел никакого отношения к подлиннику! И Челидзе тоже не имел. Выходит, Челидзе руками Джомардидзе убил Гогунаву, чтобы завладеть копией? Не слишком ли много копий? Первая у Гогунавы. Вторая у Пэлтона. Третья изготовленная Лолуашвили для Чкония. Четвертая - найденная таможенниками в тайнике на "Георгии Гулиа", пятая - изъятая у Челидзе из шкатулки. Пять копий и все изготовлены без подлинника? Ерунда какая-то. Допустим, третья копия, изготовленная Лолуашвили для Чкония, и есть одна из тех, которые мы нашли сегодня. Значит, всего было четыре. Все равно многовато. Копии множились, а подлинник все это время лежал в квартире Дадиани? Лолуашвили, по его словам, работал по подлиннику. Не верить этому мастеру нет никаких оснований. Не мог же он делать копию, используя как образец копию же.
Не выдержав, я набрал номер Лолуашвили. Услышав отзыв старика, сказал:
- Батоно Элико, добрый вечер. Вас беспокоит майор милиции Квишиладзе, помните такого?
- Конечно, батоно. Слушаю вас.
- Батоно Элико, прежде чем ответить, прошу вас хорошо подумать. Вы уверены, что, изготовляя копию "Перстня Саломеи", использовали подлинник?
- Прошу прощения, батоно. Я что-то не понял. Повторите!
- Я спрашиваю: при изготовлении копии вы точно знали, что образцом вам служит подлинный "Перстень Саломеи"?
- Извините, батоно. А что же мне еще могло служить образцом?
- Допустим, другая копия?
- Вы шутите?
- Батоно Элико, я говорю совершенно серьезно. Я могу быть уверен, что у вас на руках действительно какое-то время был подлинник перстня?
- Конечно. Ведь я уже говорил об этом. У меня был подлинник, который мне дал Малхаз Гогунава.
- Подождите. Почему вы уверены, что это был подлинник?
- Извините, батоно... Я хоть и любитель, но все же разбираюсь в бриллиантах. Есть же тысяча признаков.
- Какие? Объясните, пожалуйста.
- Как вам объяснить? Особая твердость, высокая сохранность полировки, острота ребер грани, высокая экспрессия преломления, оптическая анизотропия. Мало ли что еще. Все это я наблюдал не один день. Я несколько недель корпел над копией. Было время убедиться, подлинник это или что-то другое.
- Значит, вы подтверждаете, что "Перстень Саломеи" был у вас на руках совсем недавно и довольно долгое время?
- Подтверждаю.
- И готовы показать это как свидетель?
- Конечно.
- Спасибо, батоно Элико. Но это еще не все. Что, если через полчаса я заеду к вам ненадолго? Нужно вам кое-что показать.
- Ради бога. Буду рад помочь.
Закончив разговор, я посмотрел на Джансуга:
- Странная получается история. В том, что у Гогунавы был подлинник, сомневаться было бы глупо. Но что тогда делать с утверждением Дадиани, что "Перстень Саломеи" не покидал его квартиры?
- Не знаю, батоно Георгий.
Я положил на стол найденный в доме Челидзе ключ.
- Похож на самоделку... Откуда? - поинтересовался Парулава.
- Найден в тайнике в доме Челидзе. Сталь легированная, а по форме - из прошлого века.
- Думаете, имеет отношение к сейфу Дадиани?
- Не знаю. Вот что, Джансуг: бери-ка фото Челидзе и поезжай с ним в Галиси. Надо установить, что в Галиси был именно он.
- Хорошо, батоно Георгий. А вы?
- Сейчас к Лолуашвили. Ну а потом... Потом у меня путь один - в Тбилиси. Кто там занимается нашим делом?
- Манучар Окруашвили из УБХСС.
- Повезло, серьезный человек. Я его знаю. Вместе на курсах повышения квалификации были.
...Привезенные мной копии Лолуашвили изучал долго. Сначала он просто рассматривал перстни через сильную лупу. Потом включил стоящий на столе прибор, насколько я понял, спектроскоп. Припав к окуляру, несколько раз поцокал языком и весь ушел в изучение перстней. Пришлось мне просидеть в ожидании около часа. Наконец, выключив прибор, Лолуашвили вернул мне обе копии. Вздохнул:
- Прекрасная работа. Главное, очень разная.
- Разве это не ваша работа?
- Нет. Свою работу я сразу бы узнал. Эти копии делал не я.
- Вы не могли бы предположить кто?