Ава горько усмехнулась, все еще перебирая в мыслях теплые воспоминания последних лет с полноценной семьей. Она действительно свято верила, что счастливая семья дается путем больших жертв, за которыми обязательно следует счастливая «сказка».
– Ты скучаешь по ним? – тихо спросил Джейсон, наблюдая за быстрой переменой эмоций на женском лице.
– Раньше это ощущалось сильнее, – пожала плечами девушка. – Мама умерла, когда я была еще достаточно маленькой, поэтому отец был мне ближе. Ему все говорили, что я настоящий пример «папиной дочки». Знаешь, всегда ходила за ним хвостиком, выпрашивала сладости и книжки. Я очень любила, когда он читал мне по вечерам. А потом все рухнуло, словно ничего и не было. Просто пустота. Такая холодная и черная, что иногда мне казалось, что она вот-вот засосет меня.
Хрупкая тишина повисла в палате. Ава смотрела на свои пальцы. В голове проносился яркий калейдоскоп детских моментов: как отец учил ее кататься на качелях, но она все равно умудрилась упасть с них и разбить себе лоб, как впервые хлопнула дверью перед отцом за то, что он отказался отпустить ее погулять. Как долго плакала у себя после этого в комнате, обнимая маленького плюшевого зайчика, подаренного отцом за два дня до гибели.
Небольшой, покрытый нежнейшей шерстью из мохеровых ниток, с маленькими глазками пуговками и бледно-розовым носом. На одной из лапок была вышита яркая надпись «папочка», а бордовая рубашка игрушки все еще пахла отцом.
Конечно, сейчас этого запаха там не было. Он давно выстирался, но если Ава очень сильно желала, то ей удавалось воскресить в памяти этот родной аромат. Хотя бы на мгновение, но он становился реальным. И каждый раз, когда женские ладони обхватывали мягкое тело зайчонка, Ава позволяла себе вновь стать непутевой дочкой, что не раз обижалась на пустяки и причиняла боль. Глупо, но тогда все запреты казались такими серьезными.
Широкая ладонь легла поверх неспокойных пальцев девушки, вновь переплетаясь с ними. Ава подняла глаза, сталкиваясь с понимающим взглядом Джейсона. Слабая улыбка тут же озарила пухлые губы, а щеки неприятно пощипывало от слез.
– Иди сюда, – едва слышно произнес мужчина, привлекая к себе хрупкое тело девушки. – Прости, что завел этот разговор.
Ава уткнулась лицом в грудь адвоката, вдыхая успокаивающий аромат. Крепкая ладонь пробежала по волосам, спускаясь на спину. В его действиях не было чего-то пошлого или обязывающего, хоть их тела разделяла лишь пара слоев одежды.
Джейсон чувствовал каждый изящный изгиб женского тела, ощущал волну тепла, исходившую от него, едва уловимые прикосновения тонких пальцев, что скользили поверх темной ткани свитера. Но мысли пребывали слишком далеко отсюда.
Он вспомнил, какой далекой была дня него Ава всего несколько дней назад. В голове всплывали яркие образы, пробегающие перед внутренним взором. Как Ава краснела, и как его это забавляло, как она запиналась, стоило ему задать ей вопрос, и как быстро и слаженно отвечала, стоило ей поймать волну беседы о книгах. Он вспомнил, как накинул ей пальто на плечи у библиотеки.
Черт, насколько же он хотел казаться непринужденным в тот момент, несмотря на волнение. Он опасался, что она не так поймет, что откажется от его знака внимания, и сделает это как всегда, деликатно и мягко. Но в то же время Джейсон хотел, чтобы она просто все поняла. Тогда он даже не представлял, что одно прикосновение к ней будет разжигать внутри него такое странное тепло.
«Да, черт возьми, я влюбился» – подумал Джейсон, когда едва слышимый женский голос прервал затянувшуюся паузу.
– Какой она была? Твоя мама…
– Сложно сказать, – слабо пожал плечами адвокат. – Сначала мне казалось, что все так и должно быть, но с каждым годом я понимал, что мать должна выбирать своего ребенка, а не мужчину. Видимо, поэтому мы больше не нашли общего языка.
– Ты жалеешь об этом?
– Не знаю, Ава. Когда ты с пятнадцати лет предоставлен самому себе, то сложно отличить правду от обид.
– И ты никогда не хотел найти правду? Приехать в родной город и поговорить с ней?
Джейсон молчал, задумчиво перебирая пальцами длинные каштановые пряди. Он ощущал, что Ава ждет ответа, что она нервничает даже сильнее, чем он, хотя эта тема касается все еще не отпустившего его прошлого. Но Джейсон не знал, что ответить.
Он столько раз представлял себе разговор с матерью, что уже давно запутался во всевозможных вариантах развития диалога. Он вспоминал ее лицо, ее мимику и обычную реакцию на любую попытку заговорить с ней. И каждый из возможных путей развития событий в его голове заканчивался руганью и новой порцией разочарования.