– Я считаю, что в этом нет смысла. Она сделала свой выбор, я сделал свой.
Ава подозрительно молчала, не продолжая диалога. Ее пальцы перестали обводить рисунок на мужском свитере, а зубы вновь терзали нижнюю губу.
– Знаешь, о чем я жалею, Джей? – едва слышно начала девушка. – Я никогда больше не увижу отца. Не услышу его голос, что зовет меня на кухню ранним утром, не посмотрю с ним очередной бейсбольный матч и не расскажу о том, что у меня случилось. Я не смогу обнять его, просто обнять, чтобы почувствовать, как бьется его сердце.
Голос Авы дрогнул, а всхлип только подтвердил опасения. Девушка привстала на постели, всматриваясь в настороженные серые глаза.
– Я никогда не смогу попросить прощения. Сказать, что все мои поступки были глупыми, что он был прав, а я, как всегда, не послушала его. Я уже никогда не скажу ему, как сильно люблю его. Никогда, понимаешь?
– Ава…
– Но ты… ты можешь изменить все. Можешь высказать все, что думаешь, можешь признаться в обидах и поговорить с ней.. Но ты никогда себе не простишь того, что не решился этого сделать. Никогда…
Тяжелая пауза повисла в полумраке, пока Ава мысленно чертыхалась, жалея о сказанном. Она не хотела так говорить это. Джейсон не виноват в том, что все давно рухнуло, что внутренняя боль от потери единственных людей, кто должен был оберегать Аву в этом мире, настолько остро дала о себе знать.
– Прости, я не должна была так говорить, – устало выдохнув, произнесла девушка, проводя ладонями по лицу. – Это твое решение и… я просто хотела сказать, что может, ты все же увидишься с мамой, пока еще не поздно. Пока она жива.
– Так вот к чему шел разговор, – мягко улыбнулся Джейсон, нежно проведя тыльной стороной ладони по женской щеке. – Знаешь, в следующий раз скажи мне все сразу, хорошо?
Ава неуверенно кивнула, убирая с лица непослушные пряди. Щеки залились румянцем от стыда, а сердце отбивало чечетку в груди. Каждый сильный удар отзывался покалывающей болью в области переломов, но все внимание девушки были приковано к задумчивым глазам мужчины.
– Иди сюда, – Джейсон распростер руки, приглашая девушку вернуться к нему в объятия. – Я тебе кое-что расскажу.
Ава аккуратно вернулась на свое место. Устроившись поудобнее, так что боль в ребрах была минимальной, она облегченно выдохнула. Пальцы мужчины вновь пробежали по ее волосам, ласково убирая их с лица. Джейсон видел, как девушка прикрыла глаза, а едва заметная улыбка скользнула на искусанных губах.
Внутри все еще копошились сомнения, хочет ли он вспоминать самый счастливый кусочек своего детства, но ведь он уже пообещал Аве рассказать его, не так ли? Пальцы скользнули по изящной женской шее, пробегая по ярким синякам, что красовались на бледной коже.
– У меня были тяжелые отношения с родителями. С отцом, потому что он был излишне строг и увлекался спиртным, а с матерью из-за ее любви к нему. Странно звучит, не так ли? Я получал по шее за любой проступок, а их у меня было не мало. Кроме всего прочего мама занималась еще и другими детьми, так что я все время уходил на второй план.
Не скажу, что мной пренебрегали. Я ел, как все, играл, как все, но мне всегда хотелось, чтобы мама была больше моей. Знаешь, такая странная детская ревность. И я старался, как только мог, чтобы привлечь ее внимание. Пятерки, послушание, похвала со стороны педагогов по дополнительным кружкам, но ей словно всегда это было не интересно.
Да, она меня слушала, кивала, даже говорила, что я «молодец», но делала так, будто это было нужно, а не действительно правдой. И только однажды я увидел ее настоящей. Я гулял с друзьями после школы, и мы играли в «войнушку». Тогда мне и прилетел в голову цельный кусок кирпича. Я плохо помню, как оказался в больнице и отрывками мое возвращение домой. В тот вечер мама не отходила от меня.
Я лежал на ее кровати, а она сидела на полу, крепко сжимая мою руку. Время от времени она проводила рукой по моим волосам, нежно целовала в нос или щеку. А еще постоянно разговаривала со мной. Она говорила, чтобы я не оставлял ее одну, что больше всего на свете она любит меня.
Что она знает о каждой моей пятерке и о том, какие предметы мне нравятся. Говорила, что прекрасно видит мои успехи в бейсболе и знает, что тренер считает меня подающим надежды нападающим. Она шептала, что винит себя в том, что не может быть всегда со мной. А потом снова говорила, что любит меня и снова целовала мои ладони.
Я стал более сносно ухаживать за собой через пару дней, так что мама стала реже появляться в моей комнате. Но я уже не злился на нее за то, что она не уделяет мне время. Я знал, что она меня любит. И, черт возьми, чтобы понять это мне пришлось получить головой в кирпич от нерадивого одноклассника.