Суд начался 19 апреля 19 года в пятницу с монолога сенатора Смита, который был в серьёзном замешательстве и был очень расстроен этим событием – крушением лайнера «Титаник». Мужчина средних лет задавал вопросы, хоть и отрывисто, но собравшиеся в зале суда люди, чувствовали, как дрожит его голос. Питер и Эйприл сидели в самом конце зала заседания суда, которым сейчас являлась просторная зала гостиницы «Уилдорф Астория», которой некогда руководил погибший на «Титанике» Джон Джейкоб Астор IV.
Питер мог видеть, что Винсент Астор сильно напряжён. Перед началом суда Винсент пошёл домой к вдове Джона Мадлен. Его принял Уильям Дик, уже привыкший быть в окружении Асторов. Дик открыл молодому человеку дверь, и тот вошёл туда своей резкой походкой.
- Сегодня будет суд. – Сказал Винсент Мадлен, которая подошла к мужчинам. – Но Вы, мисс, не должны там находиться.
Уильям Дик не успел сказать «спасибо», как дверь за Винсентом захлопнулась, и он уехал на заседание суда. По высочайшей просьбе Винсента Астора в заседании суда принял участие отец Мадлен Уильям Талмадж Форс, знавший Астора лично. Сенатор Смит с пониманием отнёсся к пожеланию Винсента. Питера и Эйприл пришла поддержать Александра Фейрин. Ольга вначале не хотела идти, но Фейрин настояла на этом решении. И втроём они пошли на заседание суда. Фейрин посоветовала Ольге надеть чёрное платье в знак траура по погибшим, что молодая женщина и сделала. Сама Фейрин тоже оделась в чёрное. Мужчина и две женщины вошли в гостиницу «Астория», столкнувшись там с Винсентом, который кивнул в знак понимания.
Питер, Александра и Эйприл заняли свои места в просторной зале «Уилдорф-Астории».
Заседание суда было объявлено открытым. Сенатор Смит выразил соболезнования, и вначале была объявлена минута молчания. Потом начался допрос. Пока допрашивали Брюса Исмея, Лайтойллер, находившийся в зале суда, явно нервничал.
Сенатор Смит спросил:
- Как проходило плавание лайнера до столкновения его с айсбергом?
Брюс Исмей:
- Ничего абсолютно такого не происходило – это было обычное плавание. Молодожёны, дети. Мы не предполагали, что столкнёмся с айсбергом.
После допроса Исмея сенатор Смит поблагодарил Исмея, и вызвал капитана корабля «Карпатии» Артура Рострона. Рострон представился, и поклонился. В зале пошёл заметный шёпоток: капитан «Карпатии» был явным красавцем. Мужчина рассказал о том, что как капитан он обладает большими полномочиями, и что решение спасти потерпевших принадлежало именно ему. В зале раздались аплодисменты. Питер и Эйприл хлопали Рострону. Во время допроса Рострона президент компании Брюс Исмей явно нервничал: он ждал, что скажет капитан.
- Понимаете, никто, ни президент корабля, ни судовладелец не могут заставить капитана принять какое-то решение. Этот мир, с момента выхода в море принадлежит только капитану. Президент компании, если он находится на судне, ведёт себя как обычный пассажир.
У Брюса Исмея отлегло на сердце. Лайтойллер, мрачно следивший за процессом, облегчённо вздохнул: Рострон был прекрасный человек, и он чувствовал, что этот капитан способен на многое. Мужчина краснел, когда его хвалили, и мужественно отвечал на очень зыбкие вопросы. Когда Рострон сел, вызвали командующего шлюпкой № 14 Гаральда Лоу.
Гаральда Лоу расспросили о чудесном спасении Майкла Фаррезе и Кристиана Вайса. Лоу ответил так:
- Мы их услышали по хрипам. Они отчаянно боролись за жизнь. При этом Фаррезе уже достаточно замёрз, чтобы дышать. Но мы всё равно его подняли, также как и бизнесмена, пассажира первого класса Уильяма Хойта. Но нам не повезло: он умер. Хойт был достаточно тучным мужчиной. И, когда мы его подняли на шлюпку, это стоило немало усилий. Нужно отдать должное мужеству мистера Кристиана Вайса, который помог не только своему другу Майклу Фаррезе, но и помог нам вытолкать из шлюпки умершего там Уильяма Хойта. Он чем-то поранился. У него шла кровь изо рта из носа, возможно, был ранен кишечник, и нам стоило огромных усилий обратно вытолкать его в воду. Он возвращался в Нью-Йорк.