Он сел на кровати и потер глаза. Сознание текущей реальности плавно возвращалось к нему.
— Сколько сейчас времени малой? — спросил он того.
— Уже вечер. Ты сказал, если уснешь, то вечером тебя разбудить.
— Слушай, мне ночью нужно будет уйти. Ты с Чернышом останешься здесь. К утру я уже вернусь.
Никита как-то недоверчиво посмотрел на него, как будто, ожидая вчерашнего повторения.
Пришлось Илье поделится с ним своим планом. Он рассказал, что хочет наказать того хозяина, который побил его.
У пацана озорно загорелись глаза, и он с надеждой спросил:
— А почему ты меня не берешь, я тоже хочу пойти?
Илье почему-то и так было не хорошо на душе, что он втягивает Никиту в свои дела, даже просто рассказывая план, поэтому он сразу и категорично ответил ему:
— Никита, ты еще мал для таких дел, да и не нужно тебе этим заниматься.
Может быть, другой ребенок стал настаивать, канючить, но не этот беспризорник, который хлебнул жизни на улице.
— А как ты пройдешь ночью, почти через весь город, без меня? — сделав умное и хитрое лицо спросил Никита.
— Ты думаешь я заблужусь? Дорогу я уже знаю, — ответил Илья, но подозревая какой-то подвох в словах младшего товарища.
— А как ты обойдешь караулы по всему городу?
Это заставило Илью задуматься и мысленно, да и в живую почесать затылок. Об этой специфике древнего мира он и не мог даже подумать, потому что не знал.
— А что, по ночам люди не ходят по городу, не гуляют? — задал он, наверняка по меркам Никиты, очень глупый народ.
— Нет, почти никто не ходит, если ходят, то караулы буду останавливать, требовать ночные грамоты.
«Вот как оно все здесь устроено», — подумал Илья, но заметив хитрые глаза Никиты, он понял, что тот знает, как ходить ночью.
— Рассказывай давай, вижу, что знаешь, — улыбнулся он приятелю, признавая его первым в этом деле.
Никита сделал важный вид и со знанием дела начал рассказывать, как проходить ночью по городу дворами-огородами. Оказывается, некоторые части города закрываются. У каких-то зажиточных дворов дежурит охрана. Весь ликбез занял очень много времени. Никите даже пришлось взять уголь и рисовать на полу, что-то объясняя и указывая расположения тех или иных опасностей.
Илья смотрел на своего маленького друга и радовался. Он радовался не такой сверхценной информации, а тому, что пожалел и подобрал беспризорника, без которого он, наверняка, попался бы и пропал в первую же ночь в этом мире.
Усвоив всю информацию, Илья немного изменил свой план. Ему нужно было пройти как можно дальше по городу, пока совсем не стемнело.
Он быстро собрался и отправился на «дело».
Часть города он успел пройти, пока на улицу не стали выходить вооруженные люди и зажигать факелы. Следуя советам Никиты, он начал пробираться огородами. Кое-где приходилось даже ползти и замирать на время, пока не пройдет караул. Дорога занимала очень много времени и это была катастрофа. Нет не в физическом плане. У юного спортсмена была большая выносливость и крепкие нервы. Катастрофа была со временем. Темнело летом достаточно поздно, а рассветало рано, а нужно еще все успеть.
Илья ускорялся, как и где мог и добрался до пресловутого постоялого двора еще за темно, но достаточно изнуренный. Он напоминал себе подобного героя одной компьютерной игры, в которую играл, где одно не верное движение и тебя обнаружит караул.
А предстояло еще так много. Ему нужно было забраться на верх по деревянному срубу, и залезть через чердак, да так, чтоб ночная стража, которую как видно все же нанимал тот скряга, его не заметили.
Глаза боятся, как говорится, а ноги и руки делают. Он медленно «полз» вверх, прижимаясь всем телом к дереву. Лезь по деревянному срубу не очень сложная задача, конечно, но все же ему было немного страшновато.
«Это тебе не мелочь по карманам тырить», — напоминал он сам себе.
Вся охрана была, скорей всего, рассчитана на силовой разбой, поэтому никто не ходил вокруг и уж тем более не смотрел вверх.
Добравшись до окна, которое было закрыто какой-то тонкой кожей, он быстренько разобрался с ним с помощью ножа и проник внутрь. Благо слюдяные окна могли себе позволить только зажиточные дворы и не скряги.
Илья надел самодельные бахилы на ноги и стал медленно, и тихо пробираться к заветному подвальчику.