— Или на замену органов на искусственные, — добавил Верон. — Как архаично! А психотерапию даже медициной не признают.
— Согласен. Но я поищу. Должен быть выход, друг.
— Спасибо, — кивнул Медан.
Раздался тихий писк варлата, извещая о письме.
— Медан, это у тебя? — сказал Верон, подтягивая себе второй стакан с пивом. — Или у тебя, Йен?
Друзья одновременно посмотрели на свои браслеты, и Медан вздрогнул, увидев адресата.
— Что там?! — нетерпеливо спросил Верон.
— Это от Джесс. Подожди…
Медан снова и снова перечитывая текст, не веря глазам.
— Йен, а ну-ка прочти! — он скинул письмо другу.
— Знахарь рекомендует тебе своего ученика, специалиста по нейрохирургии, который сможет помочь Мерджи, — прочитал удивлённый Грэззол. — И здесь есть его его координаты… Выход нашёлся, друг! — сказал он, хлопнув потрясенного известием Медана по плечу. — Рекомендация Знахаря и даже есть направление от Модьйоса! Ты получил поддержку двух иссэ!
— Трёх! — добавил Верон, пихнув Йена в бок. — Но даже слова Старейшины тебе с лихвой хватит.
— Верон, Йен, я хочу попросить вас…
— Кончай трепаться и дуй к этому доктору, приятель, — перебил его Расмор, поднимаясь. — А мы с Йеном сгоняем на Мирам и заберём твою сестричку. Ты на каком корабле?
— Мирамском.
— Прыгай в челнок Йена. На нём до Джаны за два десятка часов доберёшься, а мы на моём “Прагамаре” как раз до Мирама долетим. Встретимся через сорок часов на цветочке.
— Не называй так наш университет! — недовольно сказал Йен, поднимаясь из-за стола.
— Надеюсь, твой оптимизм в этот раз оправдается, — Медан принял с варлата Грэззола ключ управления челноком.
— Можешь на нас положиться, — Верон подмигнул Гурону своими чёрными как ночь глазами.
Йен кивнул, соглашаясь с другом. Медан, всё ещё не верящий в столь неожиданные перемены, вскочил с места, хлопнул друзей по плечу на прощанье и вылетел из паба, как на крыльях.
***
Мюнхен. Планета Джана. Раудан.
Вернувшись домой после долгого дня в Медицинском университете Мюнхена, Уоррен убрал купленные по дороге продукты в холодильник и отправился в душ.
На улице начался дождь, осень вступала в свои права. Глядя в окно, Уоррен порадовался, что успел закончить все бытовые дела до пяти часов вечера.
Сегодня на семь была назначена важная встреча. Уоррен ждал особенного гостя.
Некто Медан Гурон попросил о срочной аудиенции и это поддержал Знахарь. Уоррен не стал отказывать и согласился выслушать просителя.
Высушив волосы и переодевшись в чёрную водолазку и светло-серые брюки, он открыл ноутбук и проверил почту. Пришло письмо от профессора Сайто с благодарностью за онлайн консультацию, в которое он вложил слова признательности от своих интернов; уведомление о закрытии счёта в банке и благодарность от ректора за долгое сотрудничество. Ничего личного, обычная формальность.
Уоррен не так много времени провёл в Мюнхенском университете, чтобы завести личные связи, и сегодня окончательно распрощался со своей преподавательской практикой.
Закрыв ноутбук, он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, наслаждаясь чувством неожиданной свободы. Его прежняя жизнь закончилась раз и навсегда.
Впереди его ждало нечто совершенно новое.
Ощущение внутренней свободы сменилось волнующим предвкушением. Сегодняшний гость станет для него дверью в новую жизнь. Уоррен чувствовал это всем нутром.
“Даже не верится, что с графом покончено”, — думал он. — “Как-будто наш последний разговор был не вчера, а в прошлой жизни. Надо отдать ему должное, Оржельский, как всегда, был безукоризненно учтив, настаивая на продолжении сотрудничества в любом другом проекте, который я выберу. Даже извинялся за своего пса, Филлиса, хотя тот не был груб, и настоял, чтобы самолёт остался в моём распоряжении. Было очень любезно с его стороны поставить “Гольфстрим” в одном из своих ангаров для обслуживания.
Всё-таки граф — вежлив и не жаден. Такие люди редкость, особенно те, кто с деньгами. Хотя, вопрос о происхождении его светлости не мешало бы прояснить. Раз ему так нужен протеже Знахаря, значит, у него есть мотивы выйти на связь с Советом. Обычные джанийцы даже не знают, что они колония венедов”.
Что ж, пусть этот вопрос будет поводом заглянуть к графу на чай. Тогда он спросит его открыто и сделает это так, что Оржельский не сможет увернуться и соврать.
За окном прогремел гром, вернув Уоррена в реальность. Открыв глаза, он недоуменно окинул взглядом гостиную.
— Кажется, я чуть не задремал, уйдя в грёзы, — негромко пробормотал Уоррен, посмотрев на часы. Стрелки “Вашерон и Константин” показывали половину седьмого.
Пора подготовиться к приёму гостя.
За окном бушевала гроза. Уоррен поднялся с дивана и направился на кухню ставить чайник. Немного поразмышлял над выбором чая, пока вода грелась. Выбор пал на “Бай Лун Чжу”.
— Белый дракон, значит, — хмыкнул Уоррен, рассматривая коробку.
Ровно в семь часов, когда чай был готов, а стол в гостиной сервирован, в дверь позвонили.
На пороге стоял высокий мужчина в мокром сером плаще с капюшоном в средневековом стиле. Мужественное молодое лицо, точёный нос и волевой подбородок говорили о высоком происхождении этого человека. Белая, без единого изъяна кожа чуть ли не сияла на фоне бушующей непогоды. Но больше всего выделялись глаза: необычного янтарного цвета, они оттеняли светло-золотистые длинные волосы, которые падали на широкие плечи гостя. Кончики прядей были мокрыми.
Действительно, “белый дракон”.
— Добрый вечер, — сказал гость на безукоризненном немецком. — Доктор Вольфганг Уоррен, я не ошибся?
“Чистый голос и идеальное произношение. Этот человек действительно необычен”.
— А вы — Медан Гурон, верно? — Уоррен не спрашивал, скорее утверждал очевидное.
Гость кивнул.
— Прошу прощения за поздний визит, доктор. К сожалению, моё дело не терпит отлагательств.
— Всё в порядке, проходите. Погода сегодня не подарок.
По приглашению хозяина дома Медан в прихожей снял плащ, оставшись в белой длинной рубашке с разрезами на бёдрах, чёрных брюках и высоких облегающих сапогах. Обычная одежда мужчин Мирама, ничего говорящего о высоком положении, богатстве или связях.
Гость перевел взгляд с тапочек на свои мокрые сапоги и обратно.
— Простите, я…
Уоррен сделал приглашающий жест рукой. Сейчас был не тот случай, чтобы беспокоиться из-за таких мелочей.
— Проходите так. Я приготовил чай, но могу для согрева предложить что покрепче.
— Благодарю.
Осторожно ступая по чистому полу, гость прошёл в гостиную и сел на диван.
— Я вас слушаю. — Уоррен сел в кресло и стал разливать чай, жестом предлагая гостю сахар, лимон и сливки.
— Позвольте ещё раз поблагодарить за то, что согласились выделить время. — Медан не спешил принимать угощение.
“И манеры на высоте”.
Уоррен кивнул, ожидая продолжения.
— Моя сестра умирает, — сказал Медан.
“Вот так сразу в карьер? Ни тебе бахвальства статусом, ни обещания баснословных сокровищ в перспективе?”
— Что с ней? — спросил Уоррен.
— У неё наследственная болезнь, которая постепенно уничтожает мозг. Сначала проявляется тревожность и забывчивость, затем начинается депрессия, теряется рассудок, а потом наступает смерть.
Медан взял в руки чашку из тонкого фарфора, но пить не спешил, грел руки с тонкими аристократичными пальцами.
— Передалось от матери или отца?
Уоррен, поправил очки, внимательно глядя на гостя. От него не укрылось, что при упоминании матери, пальцы Медана нервно вздрогнули.
— Болезнь поражает только женщин, доктор, — ровным голосом ответил гость, поднеся чашку к губам.
— Хм.
Уоррен отставил чай, откинулся на спинку кресла, и сложил руки, постукивая подушечками пальцев друг о друга.