— Забавный джаниец, — Верон кивнул в сторону двери.
Лановец посмотрел на Медана, перевёл взгляд на Мерджи. По тёмно-фиолетовым глазам карлика невозможно было понять, о чём думает. Верон, несмотря на свой простодушный и порой бестактный нрав, был для Медана загадкой. Йена он мог понять: юный князь всегда соблюдал разумный баланс между наукой и человеколюбием, конфликт с отцом тоже легко проявлялся в Грэззоле, но Расморы, эти скрытые приверженцы собственных традиций и хранители родовых тайн, всегда играли на людях роль, и раскусить их было не под силу даже ищейкам с Грохияны.
— Пойду и я что ли гляну на лабораторию. К тому же там ещё не всё готово, и им наверняка понадобится помощь, — сказал Верон, снова надев маску простодушия. — Не беспокойся, — добавил он серьёзным голосом. — С ней всё будет хорошо.
Толкнув медана в локоть своим кулачищем, Верон усмехнулся и вышел за Йеном и Уорреном.
Медан посмотрел на сестру, которая продолжала никак не реагировать на происходящее.
“Нужно будет отменить все лекции с её участием на ближайшие три декады как минимум”, — с горечью подумал он.
— Бессмысленно.
Тихий голос прервал его размышления.
— Мерджи? Что с тобой случилось, а? — Медан обошёл кресло и присел перед ней, преклонив колено. — Скажи мне честно, это всё из-за того старика? Он больше ничего тебе не сделает.
Мерджи смотрела в окно и даже не глянула на брата. Медан аккуратно взял в руки её ладошку.
— Всё это бессмысленно, — тихо сказала его сестра дрожащим голосом.
— Не говори так. Мы теперь под опекой Йена и наконец-то свободны принимать решения. Ты можешь творить здесь всё, что душе угодно. Помнишь, как ты мечтала, что будешь безвылазно сидеть в своём кабинете на орбите Тивеи и проектировать новые шедевры. Поднебесные Чертоги на Аттане, Парящие Сады Мивклеи на Тэтасе, за которые Ноа-Най обещал каждый год обеспечивать шёлком Нани тебя и меня после того, как мы станем совершеннолетними и аж до конца наших дней. А ещё ты не достроила Дворец Водопадов Кестлера на Мурруми и Заккуран на Атше. Кхаджиссан и Урлей очень ждут.
— Это… всё бессмысленно, — пролепетала Мерджи, опустив голову. Золотые волосы скрыли её высокий лоб, огромные и обычно горящие идеями глаза потухли и наполнились слезами.
— Что, даже дом у озера в Джимайских горах?
Мерджи перестала дышать и изумлённо глянула на брата.
— Ты что, знаешь о нём?
Он был рад, что Мерджи так отреагировала.
— Я думал, ты готовишь мне подарок на совершеннолетие и сделал то, чем раньше сильно раздражал тебя.
— Сунул нос в мои проекты, да?
Медан улыбнулся и сел на пол у ног сестры, положив голову ей на колени. Давно он так не делал, наверно лет с тринадцати. Просто решил, что Мерджи такое может понравиться. Она когда-то сильно хотела себе котёнка милуши, а дядя не разрешил. Девочку это сильно расстроило, и тогда Медан придумал поддержать её, положив голову на колени. После этого он всегда пользовался этим приёмом, чтобы Мерджи перестала плакать.
— Ты ж знаешь меня: я не люблю сюрпризы.
— Зато очень любишь раскрывать тайны. Даже мои, — со вздохом сказала она. — Прости, но тот дом не для тебя. Ты любишь Аттану, но тебе я уже подарила башню в Квэре и хватит.
— Как ты жестока! — хмыкнул Медан. Он блаженно прикрыл глаза, когда пальцы Мерджи начали нежно гладить его волосы.
— Ты жесток, что кладёшь свою немытую голову мне на колени. Тебе бы в душ, брат.
— Прости, но пришлось мотаться за твоим доктором аж на Джану. А туда — путь неблизкий.
— Не хочу, чтобы он ковырялся в моей голове.
— Суанский недуг надо вылечить, сестричка. Прояви свою орлонскую силу и покажи себя доктору так, чтобы он поразился силе нашего духа.
— Он знает, кто мы такие? — спросила Мерджи.
— Да, я сказал ему, что мы Зэввоты, но не более.
— И этот протеже Знахаря согласился?
— Как видишь.
— Странно.
— У него жена умерла от похожего недуга, убив их дочь. Так что для него это что-то вроде дела чести.
Мерджи тихо хмыкнула.
— Ты раньше не была столь циничной, — заметил Медан, подняв голову.
— Просто… всё это бессмысленно, — прошептала она.
— Что он сделал? Этот старый опрос точно тебе что-то сказал или…
— Уйди, брат! — холодно сказала Мерджи.
Медан опешил. Никогда раньше она не разговаривала с ним в таком тоне.
— Тебе звонят, — Мерджи кивнула на варлат Медана, где высветился запрос на разговор.
“Яры-Яр!” — мысленно выругался Медан и пулей выбежал через дверь справа от входа в коридор, а оттуда — в соседнюю комнату, которой оказалась спальня Йена.
Он принял вызов и изумлённо замер, увидев на экране растрёпанные седые волосы и одутловатое лицо с крошечными глазками.
— Дядя?!
— О! Медан, мой мальчик! — жалобно проскулила голограмма. — Ты сейчас один?
Севериан Гурон опасливо огляделся по сторонам, как будто мог видеть, что твориться в комнате Йена.
— Да, я в своей комнате. Ч-что происходит, дядя?!
Медан привычно играл роль наивного мальчишки, каким дядя его считал. Голос дрожал, а лицо выражало испуг.
— Ох! Меня кто-то сильно подставил! — гневно зашипел Севериан. — Наверняка это кто-то с Понджары! Нельзя было доверять этому Магдзене!
— Йен сказал, чтобы я никуда не выезжал, но я ничего и не понял, дядя! Он сказал, что у нас дома ищейки Модьйоса и палачи Уакади!
— Даже шиорнийцев пригнал! — злобно фыркнул Севериан. — Вот ведь солифорная змея! А где Мерджи?
“Вспомнил, старый опрус!”
— Я… не знаю! Меня заперли в моей комнате! Хорошо, что варлат оставили!
— Бедный мой мальчик! — притворно пожалел его дядя.
“Ага, сам же всё устроил, обокрал нас с Мерджи, чуть ли по миру не пустил, а теперь жалуешься! Только скажи, где ты, и я мигом на тебя спущу и ищеек, и палачей, и всех иссэ!”
— Не надо было разрешать тебе лететь на Аттану! Остался бы на Мираме, и я бы забрал тебя с собой!
— Но почему Мерджи не с тобой, дядя?!
Севериан закашлялся, глазки-бусинки нервно забегали.
“Поймался на лжи и теперь ищешь, как бы соврать, чтобы выкрутиться”.
— Она… Медан, ты же знаешь, она больна, я боялся, что её хрупкое здоровье не справится с таким стрессом! Пойми, мальчик мой, бегство только поверит её больной психике. Да и сам я слишком стар, чтобы позаботиться о слабой и избалованной хорошей жизнью девушке! Поверь, Медан, с ней всё будет хорошо, о ней наверняка позаботятся! А кто позаботиться обо мне, а, племянник? Мне нужно рядом крепкое молодое плечо! Мне очень нужна твоя помощь, дорогой мой мальчик!
По морщинистой щеке Севериана прокатилась слеза. Играл роль Гурон просто виртуозно.
— Как я могу помочь тебе, дядя, когда сам взаперти? — Медан не собирался уступать дяде в мастерстве притворства.
— Йен Грэззол всё-таки твой друг! Он не будет долго держать тебя под замком! Когда шумиха вокруг Мирама уляжется и тебя выпустят, сразу прыгай в челнок и лети к порталу Тахо-Гаэ! Когда пройдёшь, сделай ответный вызов на этот контакт. Я пойму, что ты вырвался. Тебя найдут, мой мальчик, и мы снова будем вместе! Только очень прошу, никому ни слова и… — Севериан огляделся и понизил голос: — Захвати с собой всё, что сможешь, включая твои тайники на Аттане! Помоги мне, мой мальчик! Я очень рассчитываю на тебя!
Вызов прервался, голограмма исчезла, а Медан ещё минуту смотрел в пустоту, пытаясь осознать услышанное.
“Тахо-Гаэ? Он что, в Итру подался? Оды, с кем он связался? Надо срочно сообщить Йену, а ещё лучше — Модьйосу и…”
Он потянулся к запястью, чтобы написать письмо, но остановился.
Лучше пока приберечь эту информацию. Всё равно Модьйос не станет искать дядю в Итре. И наверняка пронырливый дядюшка уже нашёл себе покровителя.
“Нет, я не готов сейчас играть дальше в эту игру”, — решил Медан, опуская руку. — “Дядя подождёт. Здоровье Мерджи гораздо важнее. А через семь месяцев, когда я получу все свои права, я непременно наберу ответный вызов, дядя.”