Эмили МакИнтайр, Сэв Р. Миллер
Успокойся, сердце
Вне серии
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Переводчик: Светлана П.
Редактор: Лилия С.
Обложка: Екатерина О.
Вычитка: Екатерина Л.
Переведено для группы: https://vk.com/bookhours
Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Плейлист
Everything Has Changed - Taylor Swift, Ed Sheeran
When We Were Young - Adele
When We Were Younger - You Me At Six
Idle Town - Conan Gray
Sweet Nothings - Neck Deep
Force of Nature - Bea Miller
Pompeii - Bastille
Iris - Goo Goo Dolls
Всем тем, кто понес потери.
Пусть волны вашего горя никогда не будут больше вашей силы.
«Наша память — более совершенный мир, чем Вселенная: она возвращает жизнь тем, кого больше нет».
~ ГИ ДЕ МОПАССАН
ГЛАВА 1
— И почему ты такой засранец?
Пронзительный голос моей сестры пронзает тишину моей спальни, потрескивая из динамика телефона дальше по коридору. Закрыв лицо рукой, я перекатываюсь на спину и смотрю в покатый потолок, мышечная память отслеживает лепнину, несмотря на густую темноту вокруг меня.
Каждое утро одно и тоже.
Как и ночь.
Ворочаюсь с боку на бок, глаза горят от желания поспать, в то время как разум отказывается сотрудничать.
Сжимая кулаками хлопчатобумажные простыни, бросаю быстрый взгляд в угол комнаты, карие глаза вспыхивают в ответ, когда Моне поднимает голову. Его уши подергиваются в тусклом лунном свете, льющемся из окна, но, когда я не делаю ни малейшего движения, чтобы встать, пес снова устраивается на плюшевой кровати.
— Серьезно, Линкольн, возьми чертову трубку. Я знаю, что ты не спишь. Не заставляй меня приезжать туда и тащить тебя в город.
Фырканье вибрирует у меня в горле при мысли о том, что моя едва весящая пятьдесят килограммов сестра тащит меня куда-либо. Она, конечно, могла бы попытаться, но независимо от того, сколько сил ей удалось собрать, я бы не сдвинулся с места. Ни морально, ни физически.
Мужчины в семье Портер известны своим упрямством.
Тем не менее, мне не очень хочется иметь дело с ее язвительностью лично, да еще в такую рань, поэтому я переворачиваюсь и откидываю одеяло, принимая сидячее положение. Проводя руками по лицу, стараюсь не морщиться от грубой щетины на своей челюсти.
Когда я в последний раз брился?
Соскользнув с простыней, я отодвигаю занавеску и выглядываю в окно напротив кровати, любуясь луной, отражающейся от поверхности воды у берега.
Впитываю это великолепие, позволяя неподвижному, тихому воздуху окутать меня, как шерстяное одеяло, прежде чем развернуться и направиться по коридору. Моне вскакивает на ноги, наступая мне на пятки, как только я переступаю порог.
Моя сестра продолжает бессвязно бормотать, пока я рукой нащупываю выключатель на стене, щелкаю им и протираю глаза от усталости.
В течение пары ударов сердца, которые чувствую в горле, я стою перед деревянной полкой и смотрю на стационарный телефон.
Худшее решение на свете.
Вся привлекательность переезда в эту часть острова вращалась вокруг отсутствия сотовой связи, и все же я уступил, когда моя мать умоляла не отключаться от мира полностью.
Мне следовало догадаться, что телефон будет разрываться от звонков.
Стиснув челюсти, протягиваю руку и нажимаю кнопку громкой связи, обрывая сестру на полуслове.
— Что?
Дейзи усмехается.
— И не чтокай мне, будто я вырвала тебя из твоего первого эротического сна.
— Ну, ты королева прерванных половых актов.
— Во-первых, фу. Я лишь один раз зашла к тебе в комнату в старшей школе, и очень усердно работала, чтобы стереть образ твоей голой задницы из своего мозга.
Я ухмыляюсь и слегка наклоняюсь, чтобы прислониться к столу.
— Зато после этого ты научилась стучать, не так ли?
Моне скулит, опуская свою задницу на пол, и смотрит на меня снизу вверх.
— Во-вторых, пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле знаешь, что такое прерывание полового акта, а затем, пожалуйста, скажи, что знаешь, что это не эффективный способ контроля над рождаемостью. Мама будет в ярости, если ты обрюхатишь кого-нибудь из тех дурех, с которыми путаешься у Пити.
Мой правый глаз дергается, и я осторожно массирую место под бровью.
— Они не дурехи, — возражаю я, и в моем поле зрения мелькает вереница красивых лиц за все прошедшие годы.
Просто местные девушки, которые думают, что знают историю моей жизни из сплетен в маленьком городке — в частности, из церковной группы моей матери — и скрывают желание исправить меня под своим сексуальным аппетитом. И кто забывает о своем стремлении приручить непутевого одиночку в ту же секунду, как он заставляет их кончить.
— Но и не ученые. — Бормотание заполняет фон линии, а затем раздается какое-то шарканье, когда сестра передвигается. — Хотя они легкодоступны, так что я понимаю. И не осуждаю.
Еще как осуждает, но я не указываю на это. А также воздерживаюсь от замечания, что на самом деле прошло так много времени с тех пор, как я погружался в кого-либо, дуреху или кого-то еще, что мой член рискует отвалиться от такого пренебрежения. Моей ладони ему просто недостаточно.
Но если я упомяну об этом, тогда сестра будет волноваться, а все, что она и наша мать когда-либо делали, это волновались.
— Почему ты не спишь, Дейзи? — спрашиваю я вместо этого.
Я уверен, что уже знаю ответ, но хочу, чтобы разговор был сосредоточен на чем-то другом.
— Как будто ты единственный, кому разрешено вставать в четыре утра? Может быть, я просто позвонила, чтобы поболтать.
— Мне нужно вставать на работу, а ты никогда не звонишь просто так.
— Да? — спрашивает Дейзи, и я просто знаю, что одна из ее темных бровей изогнута в вызове. — Тогда во сколько ты лег спать?
Моне двигается вперед, кладя подбородок мне на колено. Я наклоняюсь, когда по линии раздается еще больше шарканья, почесываю между его большими глазами, пока жду. Приглушенные слова достигают моих ушей, хотя уверен, что они предназначены не для меня; успокаивающий, уговаривающий тон адресован моему племяннику, когда он начинает суетиться, точно по расписанию.
Наступает пауза, а затем тихое бормотание ребенка.
Наконец, моя сестра возвращается, испуская тяжелый вздох.
— Чарли не спал последние несколько ночей. Думаю, перепутал день с ночью или что-то в этом роде, и поэтому, чтобы не беспокоить маму, я выношу его на улицу и качаюсь с ним на качелях на крыльце, пока он не устанет.
Снова сжимаю челюсти, раздражение царапает горло. Я не заметил этого раньше, но в ее голосе слышится хрипотца, скрытая усталость, которую Дейзи пытается скрыть.